– Вот видишь, – вставила Мария, – и в других краях кулачные забавы есть. А ты говорила, только в Москве.
– Ага, ну дальше слушайте.
Дальше, однако, слушать не пришлось, поскольку в дверь постучали.
– У вас тут прямо турецкий гарем, – сказала вошедшая княгиня. – Да не вскакивайте, я тоже сяду.
Княгиня Марья была в свободном полотняном платье без корсета и фижм, с косой, закрученной на затылке, и казалась совсем молоденькой.
– Какие, однако, апартаменты вам любезная хозяйка отвела – на троих одна комната.
– Нет, – хором ответили девы, – Три комнаты у нас, но двери прямо в коридор и без гардеробной, так что мы решили так.
– А посмотреть можно, как вы устроились?
Обойдя комнаты, княгиня помрачнела, смотрела их покои молча. Оживилась, только попав в гардеробную.
– Ах, демуазель, в Париже нынче совсем не так носят. К сегодняшнему вечеру надо переделать. Вы в каких робах будете?
– Но ведь и полячки в таких же фасонах, – попыталась возразить Варенька.
Княгиня только рукой махнула.
– Польша – такая же глушь, как и Россия, только что гонору больше.
Тотчас вызвали девок, работа закипела.
Тут Мария Васильевна боярышень весьма удивила. Так в её пальчиках иголка сноровисто ходила, что не только белоручек Нину с Марией, но и вышивальщицу Вареньку завидки брали. Даже девки-белошвейки за ней не поспевали.
Вслух удивлялись и восторгались. И она объяснила, что шитьём, а ещё более вышиванием каждый почти день занимается. А привыкла к этому, как замуж вышла. Прилично, дескать, знатной даме время за пяльцами проводить и гостей с пяльцами принимать.
Мария вздохнула.
– А я вот никак к вышиванью себя склонить не могу. Только сяду и сразу мне так скучно делается, и сразу вспоминается дело какое-нибудь, бежать куда-нибудь надо.
Варенька перебила её:
– Гляньте, Марья Васильна, вот это всё я сама вышивала, это – вместе с матушкой, а это вот, бисером, я начинала, а докончила девка матушкина.
Она разложила ворох своих нарядов и рубашек и с гордостью показывала. Прервалось это занятие тем, что к княгине пришли звать её к хозяйке.
– Какая она красивая, – вздохнула Варенька, когда за княгиней закрылась дверь. – Наверное, в Париже у неё поклонников целая толпа была.
– Подумаешь, – попыталась возразить Нина, – какая особенная красота? Только что манер европейских нахваталась…
Но Мария и Варенька так на неё закричали, так в два голоса начали перечислять прелести и достоинства княгини, что и слова ей вставить нельзя стало.
