– О, да! Я выделялась неприличною для французских нравов верностью своему мужу. Но главной причиной моей верности были не только привязанность и сознание долга, но и запах от тамошних поклонников.
Княгиня звонко рассмеялась, закинув назад головку.
– Представь себе запах прокисшего пота, грязного белья, ещё какой-то гадости в смеси с крепкими духами. Это гораздо хуже, чем просто мужской пот. Я задыхалась от отвращения, когда очередной воздыхатель склонял меня изведать с ним радость амуровых утех.
– Что ж, у них тоже бани нету?
Такое простодушие вызвало новый взрыв мелодичного смеха.
– Нет, бани у них нету! А почему тоже?
– Ну, как у поляков. Они здесь только в лохани моются.
– Да поляки, моя милая, просто чистюли в сравнении с галлами. Какие бани?! Там, если особе надо освежить руки или другие члены, прислуга подаёт этакие душистые салфетки – тряпицы мокрые с духами – ими нужное место трут. А целиком всё тело моют только у младенцев да у покойников.
– Как? Но почему? – изумлялась Мария.
Княгиня пожала плечами.
– Бог их знает. Может, природа их такая. А может, сие есть результат прогресса, и наше славянское пристрастие к чистоте тела есть знак варварства нашего.
Мария изумлённо молчала. Не верилось. Совсем не так представлялись ей манящие закатные страны.
– Кстати, Мари, – княгиня подъехала ближе, – этот твой поклонник, Тыклинский… Как ты его находишь?
Мария нашла взглядом гарцевавшего у царской кареты пана Тадеуша.
– Любезен и занимателен.
И вопросительно глянула на княгиню. Почему вопрос этот?
– Я его по Парижу знаю. То есть, мы не знакомы, но я наслышана о нём. Сей кавалер, в самом деле, весьма любезен с дамами и для них занимателен, причём предпочитает девиц. Он потому и уехал из Парижа с поспешностью, что там скандал вышел у него из-за любезностей с одной девицею знатного рода. Понимаешь? То есть скандал такого рода, что нужно было жениться, а он предпочёл бегство. Видимо, у него к семейной жизни неодолимое отвращение.
Мария усмехнулась:
– То-то он нас с Варенькой сегодня уверял, что фрейлины европейских дворов замуж выходить не хотят, предпочитая жить легко.
– Да? – весело удивилась княгиня. – Значит, у него на тебя серьёзные виды. Серьёзные в смысле того, что он заранее пути отступления готовит.
Они обе смотрели на пана Тадеуша, и тот, увидав это, поднял шляпу, закивал головой и, кажется, собрался к ним подъехать.
– Бежим! – взвизгнула Мария.
Они разом послали лошадей рысью, с удовольствием отдались скачке и хохоту.
