– А кто это, Анна Монсова?
С минуту на неё молча смотрели удивлённый Макаров и поперхнувшаяся на полуслове Варенька.
– Ты не знаешь?! В Москве жила и не знаешь?
Марии показалось, что у Вареньки даже глаза загорелись, и вся она налилась радостным предвкушением.
– Не знаю. Я ж мало в Москве жила, больше в деревне.
– Неужто и имени не слыхала?
– Может, и слыхала…
Имя казалось знакомым, но Варенька не хотела ждать, пока Мария что-нибудь припомнит.
– Ну, слушай, деревенская ты моя жительница. Что Пётр Алексеич раньше женат был, это ты знаешь?
– Знаю, конечно. Иначе, сын откуда у него?
– Ну вот. Женила его царица Наталья Кирилловна на Евдокии Лопухиной. А ещё раньше завёл он себе в Немецкой слободе любезную, эту самую Анну Монс. Вернее сказать, не он завёл, а она его к себе заманила. Хотела, знать, через него в богатство и силу войти, а может, и царицей русской стать. А помог ей знакомец её Лефорт, он во дворце стражей командовал и к царям доступ имел. Пётр-то молоденький был совсем, завлечь его рассказами разными да посулами не трудно было. Вот он, Лефорт этот, посулами иноземными его и прельщал. И с Монсихой этой свёл. А она девица была бойкая да ловкая, и так и этак перед ним вертелась. Знающие люди говорят, что без колдовства тут не обошлось. Потому как, когда мать его женила, он на жену-то и смотреть не стал, в опочивальню чуть не силком загоняли – всё норовил к немке своей. Уж Евдокию и знахарка московская знаменитая пользовала – никак. Видать, Монсово колдовство сильнее оказалось, видать, без нечистого тут не обошлось. А ведь Евдокия-то краше Монсихи во сто крат, и бела-румяна, и телом складна. Куда этой немке – мослы торчат, кожа липкая… Если б не колдовство, нипочём бы ей нашу царицу не одолеть.
А так, после смерти старой царицы Пётр Алексеич совсем к Монсихе прилип. А супругу законную, Богом данную, в монастырь запрятал. И сейчас она там, горемычная. Только и немке этой судьбы не было. Видать, за него на том свете мать молилась, открылось царю всё немкино паскудство, прогнал он её с глаз своих. Только на то нечистой силы и хватило, чтоб от супруги царя навеки отвратить. Так и жил с тех пор бобылём.
Марии вспомнилось, что слыхала она что-то обо всём этом, да, видно, не вслушивалась, мимо ушей прошло. Неужели и впрямь эта немка – колдунья? Спросила:
– Давно это было?
– Давно. Уж лет десять тому.
– А ты её видела, эту Анну Монсову?
– Нет, Бог миловал! Сказывали, что лик у неё чёрный, страшный, а когда надо ей, она через плечо что-то кинет, обернётся и лицо у ней красивое-красивое сделается, только из глаз огонь дьявольский. А святые люди, которым дано неявное зреть, говорят, видят, как у неё из-под рук прямо чертенята во все стороны шмыгают.
