— Очень зря! — Бросил небрежно Юрка, уже четко осознавая, что Камиль, в силу своей обычной нелюдимости, явно не пропустил на вчерашних посиделках, ничего для себя интересного. Юра также знал, что Кам был из тех людей, которые остаются всегда достойной ячейкой общества, даже принимая во внимание то, что у него отсутствует необходимость контактировать с остальными представителями социума. Кроме тех рамок, в которых он был вынужден жить. Но на Ларина никто никогда не обижался, потому что в рабочее время он был достаточно веселым и общительным, а обладая очень тонким юмором, для некоторых коллег был кем-то вроде ориентира, в вопрос отношений на рабочем месте.
— Так, Камиль Сергеевич! — Неправдоподобно серьезным тоном сказал ему Гриб. — Сегодня будет очень интересная вечеринка в закрытом загородном поместье, которое арендовали наши партнеры по развитию фирмы. Отказ они не примут, да и все «наши», могут подумать, что ты ставишь себя «выше» других, чтобы ходить на подобные мероприятия. А потому, я со всей ответственностью заявляю: — Надо быть!
«Быть или не быть? Извечные вопросы…»
— Посмотрим! — Задумчивым тоном сказал Камиль и направился в сторону КПП — вход в офис фирмы, где он работал. Ему эта идея не показалась удачной, но сходу отказывать товарищу по работе тоже не хотелось. И в эту самую секунду, Ларина прошиб, словно электрический ток, который длился всего лишь долю секунды, но это мгновение для него показалась чем-то большим. Камиля, одновременно с разрядом, бросило в холодный пот, а причиной тому было нечто иное — его собственное отражение в витринном стекле проходной. Он на секунду засомневался, что в немного искаженном отражении был именно он — Камиль. Лицо человека, чертами было похоже на лицо Кама как две капли воды, но глаза…что- то было не так с его глазами. В них он увидел совсем не себя. У того, другого, эти «зеркала души» отображали совсем не того человека, которым был у Камиль Ларин — среднестатистического менеджера среднего звена. Это были глаза человека опытного, волевого, решительного. Они выражали одновременно все те качества, которыми Кам, увы, не обладал, но так страстно желал воспитать в себе. Глаза, смотревшие на него всего одну секунду, были одновременно и, добрыми и строгими, какими-то нежными и при этом безжалостными, две терпкие маслины, в которых пульсировала жизнь, но их же, не редко омрачали и отпечатки смерти. Большие, грустные глаза, полные опыта и надежды. Но проходящий мимо, очередной сотрудник с его фирмы, зацепивший его плечом, выдернул Камиля из своего кратковременного ступора, и в отражении он снова увидел себя. Понял он это, так как вместо тех невероятно уставших, но гордых глаз он не увидел ничего, а это значило, что на их место вернулись привычные для него, напуганные и разочарованные зеленые глаза. Глаза Камиля, в которые он уже сам себе давно не смотрел. А тот пронзающий, сверлящий взгляд напомнил ему о еще одной большой трагедии в своей жизни.
