Но в этот период Сталин и его подопечные начали кампанию даже против… празднования Нового Года, как отжившего буржуазного праздника. Еврейский советский поэт Шимон Кирсанов решил помочь и ударил своим «талантом» в стиле Маяковского в газете «Комсомольская правда» по «их» ёлке и по «их» Деду Морозу:
Елка сухая розга
Маячит в глазища нам.
По шапке Деда Мороза,
Ангела — по зубам!
«Естественно» в СССР стали «забывать» и стыдиться всех побед русской армии до 1917 года, поэтому «естественно» и увертюру Чайковского — «1812 год» Советская власть, Сталин запретил в 1928 году исполнять. Вот он — «прогресс» захватчиков Российской империи после 11 лет Советской власти. Задам риторический вопрос — знал ли Сталин в этот период, что его подчиненные борются с патриотическими произведениями в искусстве и с Новогодней ёлкой и Дедом Морозом? Надеюсь, что хотя бы один фанатичный сталинист в результате внутреннего дискомфорта и внутренней борьбы сломает своё табу и заборы, которыми огородил «святость» Сталина, и ответит на этот и множество других подобных вопросов для себя честно и правдиво. После 1925 года никакой трагедии в СССР уже нельзя было свалить на Ленина или Бронштейна. Это через несколько лет, когда к власти в Германии придет не скрывающий с 1924 года своих агрессивных планов Гитлер, опытный политтехнолог Сталин станет с 1934 года срочно искать точки патриотизма, на которых можно было бы поднять на борьбу народ, попутно и за Советскую власть, — вспомнил историю русского народа, героев и даже вернул оставшимся в живых казакам лампасы, а в армии ввёл офицерам царские офицерские звания, но это будет после 1933 года.
Вернемся к коллективизации. Посланные в начале 1928 года из городов для организации колхозов, пропаганды и повышения сознательности крестьян многие тысячи коммунистов и горластых рабочих (более 160 тысяч) — не смогли сдвинуть проблему с мертвой точки — крестьяне наотрез отказывались бросить привычный образ труда и идти работать в колхозы. Любопытно объяснял это нежелание крестьян в своей книге современный сталинист К. Романенко: «Не желавшие расстаться с почти врожденной страстью к собственности, они воспротивились начавшимся преобразованиям. За этой психологией стояла тысячелетняя философия семейного происхождения эгоизма и частной организации общества. Крестьянин, охотно отнявший землю у помещика, не хотел отдавать её в коллективное пользование.
В основной своей массе деревня была неграмотна и руководствовалась почти животной логикой инстинктов. Кулак почувствовал, что уже само создание колхозов уничтожит базу для его экономического существования. Дальнейшее ведение хозяйства на эксплуатации односельчан становилось невозможным. Социализация деревни выбивала у кулака почву из-под ног» (К. Романенко «Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров», М., 2007 г.).
