— Чего она хочет? — спросил первый.
Второй патрульный, так и поддерживавший меня под локоть, как выяснилось, соображал гораздо лучше.
— Так не вы были за рулем? — уточнил он у меня.
Я покачала головой. От этого движения челюсти стало больнее — если такое возможно. Я застонала.
— А мы-то решили… — милиционеры переглянулись, потом второй продолжил: — Ночью обычно женщин за руль сажают. Мужчины-то напиваются, а вы можете и не пить. Вы ведь трезвая, да?
Я кивнула. Выпитый за вечер бокал шампанского — не в счет. Да он и выветрился давно.
— То есть вы хотите сказать, что был водитель, а теперь его нет? — уточнил первый напряженным голосом.
Я опять закивала. И опять застонала после этого.
— Приметы? — строго спросил первый.
Если бы я могла смеяться, то расхохоталась бы. Второй опять сообразил быстрее и напомнил первому, что приметы они от меня получат только после прибытия «скорой». Затем меня отвели от джипа и усадили на заднее сиденье милицейской машины и, на время забыв обо мне, стали обсуждать случившееся и ругать своих коллег, которые где-то застряли и не торопятся.
Я же думала о другом. На полу, где изначально стояли три кейса (мой и двух иностранцев) ничего не было. Не думаю, что их уже успели спереть патрульные. Я бы это заметила. Да и зачем они им? Пожалуй, я знала, кто их прихватил.
Вот только какова была цель нападения на джип?
* * *
Вскоре прибыла следственная бригада, за ней — «скорая», потом еще какие-то представители наших доблестных органов.
Двое патрульных, обнаруживших джип с трупами и меня на асфальте, сказали врачам «скорой», что в первую очередь помощь требуется мне. Да и не только в первую — остальным никакие врачи уже не помогут. За исключением патологоанатома.
— Ну, что тут у нас? — спросил молоденький фельдшер, распахивая заднюю дверцу милицейской машины, а потом добавил, осмотрев мое лицо: — М-да, придется проехать в больницу.
Только этого мне не хватало для полного счастья.
Я хотела спросить, сколько времени мне придется пробыть в больнице, но у меня ничего не получилось. Фельдшер истолковал мою попытку по-своему и заявил, что красота моя восстановится, буду как новенькая, на лицевой хирургии в какой-то там больнице, куда он меня повезет, работают высококлассные специалисты, ну а если что — лягу на пластику, теперь такие лица желающим делают — закачаешься. В общем, фельдшер болтал без умолку, но ничего не делал.
Но его поток речи на мое счастье был вскоре прерван.
