— Посмотрим, — уклончиво ответила я.
Мне не хотелось сейчас обсуждать какие-то деловые и прочие вопросы. Ни она, ни я не были в состоянии что-то решать. Тем более я ее искренне жалела. Она лишилась единственного сына, возможно — единственного человека, которого по-настоящему любила. И это вообще неправильно — когда дети умирают раньше родителей. Так не должно быть.
Вся моя злость на нее улетучилась. Что нам делить? Лешки, о котором еще когда-то могла идти речь, как о яблоке раздора, больше нет. Мои дети — это внуки Надежды Георгиевны. У нас общие цели. У нас вообще много общего.
А, может, стоит в самом деле пойти работать в «Алойл»? И отдавать все силы на его процветание? Ведь наследники — мои дети. И только они.
Свекровь тем временем тяжело поднялась из-за стола и еще раз заплетающимся языком повторила, что просит меня в понедельник заехать к ее секретарше, которая введет меня в курс дела, а во вторник присутствовать на переговорах.
— Не волнуйтесь. Я все сделаю. Утром отвезу детей на дачу, вечером вернусь в город, а в понедельник прямо с утра поеду к вашей секретарше.
Я предложила довести Надежду до машины. На этот раз ее шофер не поднимался наверх, понимая, что тут будет лишним.
— Жаль, Толик мертв, — вздохнула она, спускаясь по лестнице. — Он бы тебе здорово помог.
— А известно, кто его?.. — не удержалась я от вопроса.
— Кто-кто… Мурат Аюпович. Кто же еще? Надеюсь, с Камилем у тебя все? — тетка сурово посмотрела на меня. — Любовник-то у тебя хоть приличный человек? Хотя если и детей брал с собой отдыхать, то приличный…
Я ничего не сказала.
* * *
Вернувшись в квартиру, я зашла взглянуть на детей. Они даже не слышали, что приходила бабушка.
Я убрала со стола. Хмель из меня уже вышел. А вот Надежда опьянела очень сильно. Бедная женщина! Наверное, она предпочла бы потерять «Алойл», квартиры, дома, собственное здоровье и жизнь — только бы вернуть Лешку.
Я села за кухонный стол, подперев щеку рукой. В голове мелькали картины нашего общего прошлого и то, что случилось в последнее время.
А ведь он успел сделать доброе дело. Он предупредил меня. О Камиле. Но почему нельзя было сказать поконкретнее? Например: ты должна опасаться того-то и сего-то. Хабибуллины добиваются следующих целей.
Подожди-ка… Но ведь Лешка оставил мне телефон, по которому я должна была позвонить, вернувшись в Питер. Свой? Или какого-то верного человека?
Я посмотрела на часы. Два. Нормальные люди уже давно видят сны. Но если Лешкины друзья знают, что он погиб и… Может, счет сейчас идет на часы, если не на минуты. Может, они хотят что-то предпринять и им недостает… Меня что ли? Я что, совсем свихнулась?
