Но убийцы свое дело знали -- после расстрела каждому из несчастных голову разбивали (на всякий случай) большим молотом. Ведь был случай, когда жид воскрес даже после распятия!
Из всех покойных спасители нашли лишь одного полувыжившего. Он лежал в сточной канаве и убийцы не хотели мараться -- удар молота пошел вскользь и лишь проломил голову, не тронув мягкого мозга.
Тело его было прострелено в трех местах, а голова размозжена, - так что прадед мой должен был умереть. Но он выжил.
А еще, - когда его принесли в ванну, спасители с изумлением обнаружили, что юноша - необрезан!!! (А почему он -- сын почтенного пастора, должен был быть обрезан?!)
Его сразу спросили -- он-то чего забыл меж евреями? Какого черта он не признался убийцам, что он - протестант?! Довольно спустить штаны и показать сами знаете что, чтоб избежать всего этого.
На сие почти пастор с достоинством отвечал, что в доме отца узнал о расправе и бежал к однокурсникам с надеждой спасти их. А потом, когда он не успел (а все Эйлеры отличаются слабостью легких и вообще -- конституции) и его забирали со всеми, его Честь не позволила ему снять штаны.
Это лишь на первый взгляд просто, - спустить пред скотами исподнее и признаться себе, что ты с ними, а не с теми, кто носит штаны.
Когда о сем узнали Бернулли, они тайно вывезли прадеда на свою новую родину. В Санкт-Петербург. Там он с особою теплотой был принят в еврейской среде. Приключение его завершилось к всеобщему удовольствию, если не считать свища в легком, припадков падучей и всяких видений, называемых им "музыкой горних сфер".
Во всем же остальном у прадедушки шло хорошо. Его математический гений был столь явен и общепризнан, что не прошло и двух лет, как его Академия выбрала своим Президентом. А прадед мой женился на дочери Гзелля -архитектора, скульптора, основателя Гзелльской (ныне -- Гжельской) фарфоровой фабрики, а кроме того -- Раввина Империи. И уважение к прадеду было столь велико, что первый Учитель нашей диаспоры отдал ему дочь, даже не прося зятя -- обрезаться.
В годы те на Руси правила Анна и милый Бирон. Когда началась смена царствований, к власти пришла Лизавета (по маме -- немножко Скавронская). Поляков в России не жаловали, и чтоб повязать народ кровью, власть объявила: "Все беды от немцев. Ату их!"
Были созданы "нарочные группы", возглавляемые поляками. Они разбили бочки с вином и обещали, что жизнь пойдет лучше, "если вывести все немецкое". Вылилось это в кровавую бойню. (Поляки вообще -- мастера на погромы. Почему-то во всем остальном (к примеру -- науке, да экономике) дела их не столь блестящи.)
