Как будто клетка соловью.
Нам Божий сын пример оставил:
На жизнь Он совесть не менял.
Когда Пилат на крест отправил,
Свободен был, хоть умирал.
Когда душа Творца болела,
Сумел Он смертью смерть попрать.
Пусть на кресте распяли тело —
Дух не сумели заковать.
Еще вчера земля чернела
В застывших кочках, труден бег,
А утром небо заалело —
Лежит пушистый белый снег.
Лежит нетронутым и чистым,
Над ним ликует взор людской,
Когда под солнышком лучистым
Небесной дразнит красотой.
Чтоб тронуть красоты прелестной,
Испить блаженства остроту,
Топтали ноги повсеместно
Небесной дали чистоту.
Пушистость снега стала гладкой,
Исчезла радужность ко всему,
Снег превратился в чёрно-гадкий,
И интерес пропал к нему.
Потерял вид стареющий храм,
В неуютной обители серость,
Пережито немало в нём драм,
Лишь надежда ему блюдёт верность.
Так куда же девалась Любовь?
Видно, вера давно там не житель.
Я к врачам – они мне: «Здоров»,
Не дано им увидеть обитель.
Очищал я обитель вином,
В нём рожденье зари отражалось,
Но она лишь на время огнём
Освящалась, и тьма умножалась.
Потерял вид стареющий храм,
Без любви прохудилась обитель.
Где взять веры, чтоб, выбросив хлам,
Вновь зажил в ней с любовью Спаситель.
Стал альтруистом эгоист,
А атеист евангелистом.
И тот, кто был душой не чист,
Всё чаще говорит о чистом.
Все стали верить в Бога вдруг,
В глазах Христа ликуют свечи,
Но так же заполняет круг
На блюдце голова предтечи.
Голгофы дух в моей душе,
У двух разбойников два мнения
Один покаялся уже,
Второй бунтарь до исступления
И пусть виски мои в снегу,
Пускай далёк я от свободы,
Я рад тому, что не могу
Меняться по капризу моды.
Я не знаю способов иных,
Да таких и нету, без сомненья,
В горький час молитвы сладкий миг
Приносил мне в сердце облегченье.
Как окраска зебры наша жизнь:
Белый цвет граничит с цветом чёрным,
А душа всегда стремится ввысь,
Только тянет грех, как груз огромный.
Неудача сверху, словно рысь,
Загоняет когти с наслажденьем,
И меня, как нож, пронзает мысль,
Если ли толк от моего рожденья?
И в молитве голову склонив,
Я к Творцу о помощи взываю,
Он же, бурю милостью сменив,
Вновь покой мне в сердце посылает.
И тогда я ощущаю вдруг
Тихий майский вечер под луною,
Соловья улавливает слух
Сквозь метель холодною зимою.
О, молитва!
Сердцу ты бальзам!
Чрез тебя Творец врачует раны.
Если я являюсь в Божий храм,
То сердцу моему охрана.
Вновь душой в огне горю,
От тоски изнемогаю,
Скрыла тьма от глаз зарю,
В небе звёзд не замечаю.
Страх колени подломил,
