Не удалось отыскать более раннего плана дома и в Центральном государственном историческом архиве города Москвы. Но к счастью, соседним владениям повезло больше, и благодаря этому мы имеем хоть и не подробные планы с экспликацией, но хотя бы схематичные планы нашего участка за 1805 и 1806 годы, присутствующие в этих делах как планы «смежеств», то есть соседних участков. На этих планах видно, что владение уже тогда имело сегодняшние очертания и границы. На заднем дворе был сад или огород, а быть может, и то и другое, мелкие нежилые хозяйственные постройки. Самое важное для нас то, что уже на плане 1805 года нанесены два каменных строения, сохранившиеся до нашего времени и являющиеся боковыми флигелями. На плане 1806 года появляется и центральный корпус, деревянный, имеющий ту же конфигурацию, что и на подробном плане 1823 года, ту же, что и реальный дом сейчас.
Исходя из этого напрашивается вывод, что перед нами городская усадьба, построенная в начале прошлого века. Однако утвердиться в этом мнении мешает событие, коренным образом изменившее облик Москвы: пашествие Наполеона и пожар Москвы в сентябре 1812 года.
Сретенская полицейская часть, в которую входила Малая Дмитровка, относилась к наиболее серьезно пострадавшим от огня: в ней сгорело более 90% домов, точнее, из 519 домов осталось 16. В то же время именно Малую Дмитровку пожар пощадил, и в документах она указывается, как одна из немногих улиц, которая «осталась цела». Однако уже упоминавшаяся церковь Успения в одноименном переулке, находящаяся буквально метрах в 30 от углового участка на Малой Дмитровке, обгорела. Весьма вероятно, что огонь мог перекинуться и на дом Уварова.
Для отстройки Москвы после пожара была создана Комиссия для строений в Москве, в ведении которой с 1813 по 1843 год находилась планировочная и собственно строительная деятельность в городе. Разместилась комиссия в Сверчковом (тогда — Малый Успенский) переулке, во дворе современного дома № 8, в здании, которое еще в XVIII веке было центром московского строительства: в 1775—1782 годах здесь работал Каменный приказ. Комиссия разделила Москву на четыре строительных участка. Сретенская часть входила во 2-й участок, возглавлявшийся архитектором И. Д. Жуковым. Как было сказано в объявлении, помещенном в газете «Московские ведомости» 20 июня
1813 года, «желающие производить вновь и отделывать и исправлять старые строения могут подавать в оную заявления на получение на сие планов и фасад». Таким образом, ни одно здание не могло строиться или перестраиваться без разрешения и утверждения чертежей комиссией. Но комиссия не только занималась проектированием домов, но и выдавала застройщикам ссуды из суммы, выделенной на это казной, закупала строевой лес (причем цены на лес и кирпич в комиссии были значительно ниже, чем у промышленников), сформировала специальные батальоны, в которых можно было нанимать солдат для строительных работ. С 1814 года руководство «фасадической частью» было возложено на выдающегося архитектора Осипа Ивановича Бове. Всем известны его великие творения, украшающие Москву: Триумфальные ворота, 1-я Градская больница, спроектированная им Театральная нло-щадь. Но далеко не все знают, что чертежи каждого дома, построенного или перестроенного в первые пос-лепожарные годы, прошли через руки этого большого мастера и что единством и ансамблевым характером застройки города мы обязаны главным образом ему, его огромному таланту, невероятному трудолюбию и работоспособности: ведь только за 1813—1816 годы было построено 4486 деревянных и 328 каменных домов.
