— Товарищ генерал, объясните, пожалуйста, в чем причина неконституционного, даже предательского поведения полковника Полякова в Советской Социалистической Республике Узбекистан.
Зорин называл Узбекистан и советским, и социалистическим, будто жил еще во времена Брежнева или Горбачева и вся империя оставалась целехонькой.
К Зорину Марченко относился с презрением и даже высокомерием человека, сделавшего карьеру не благодаря, но вопреки обстоятельствам. Украинец, он пробил себе дорогу на вершины КГБ, в основном заполненные русскими. И он был сталинистом, не скрывая того. Зорин же был чист, ничто не мешало его продвижению. И еще Марченко Зорину не доверял, испытывал к нему подозрение: с какой бы стати, зная и биографию, и настрой Виктора Петровича, заместитель председателя активно поддерживал Марченко во время чистки кадров высшего эшелона КГБ после августовского путча и при формировании российского органа безопасности в начале 1992 года? Почему? Какая Зорину была выгода?
Марченко спокойно прочитал донесение, подписанное генералом Таировым, главой ташкентского КГБ. В шифровке Поляков обвинялся в нападении на хивинскую дачу Раджабова и предполагаемом хищении личной собственности «выдающегося деятеля узбекского общества».
— Как вы объясните все это, товарищ генерал? — выпалил Зорин.
Марченко знал, что зампред отличался упрямством, непреклонностью и не терпел возражений. Было также известно, что много лет Зорин имел тесные связи с узбекским руководством, их КГБ и таким образом с тамошней республиканской мафией… Виктор Петрович снова взглянул на донесение. Уверенный тон, сухой язык Таирова давали основание предполагать, что прежние связи Зорина оставались весьма прочными. Марченко следовало стоять на своем.
— Я обязан доложить, что полковник Поляков только что возвратился из Узбекистана после выполнения весьма опасной миссии. Олег Иванович преуспел в возвращении трех четвертей тонны золота высшей пробы, которое когда-то являлось советской собственностью и попало затем в руки бандитской узбекской группировки.
Всеми силами Марченко старался ничем не показать своего возмущения.
— Действия мои и Полякова находятся, конечно, в полном соответствии с линией на борьбу с организованной преступностью, провозглашенной нашим президентом, российским парламентом и его председателем, — продолжал Марченко. — Принятые меры вытекают и из решений нашей коллегии, членом которой вы являетесь.
Говорил Марченко сугубо официальным языком, чтобы подчеркнуть абсолютную законность поступков Полякова. Он хотел также подчеркнуть, что Зорин прямо-таки обязан рассматривать эти мероприятия как выполненные от имени КГБ, а не просто по личному распоряжению его, Марченко.
