На самом деле все эти люди — самозарожденцы.
Ведь Марьин отец сдал в НКВД и расстрелял до смерти своего отца — богатого вдумчивого крестьянина, то есть Марьиного дедушку. Этот дедушка в руках сына непроизвольно синел лицом, пока не затих навеки.
А уж после этого сын в новеньких погончиках зачал Марью; зачиная ее, он тоже синел лицом и весь шевелился, потому что жизнь не хотела. Но вот Марья вывалилась в мир. А уж Сальмонелла родилась не только из Марьи, но и из безвольного человека с шестью пальцами. (Который даже и не знал, чего у него шесть пальцев-то!) Так и ходил себе, пошевеливал пальцами… Его-то рыжая и белоглазая Марья специально цапнула для размножения.
Женихаясь, Марья любила держаться за шестой палец жениха, шепча про денежки для гнездовья. А уж в гнездовье Марья и шестипалый тоже синели, шевелясь, трудно выбивая свое размножение. Пока из Марьи не вылезла с визгом Сальмонелла. А из нее (уже потом, когда Сальмонелла созрела) — шмякнулась Жопа.
И из Жопы тоже выскочит какой-нибудь крокодил, я знаю!
Не имея корней, кроме крови, эти люди столь коротконоги, что кажется, будто они ходят по пояс под землей. Вид такой: торсы их тут, с нами, а нижние части — в сырых недрах с безглазыми дождевыми червями. Зато торсы у них так широки, что на каждое плечо им можно поставить по холодильнику «Морозко»; итого — восемь холодильников на четыре персоны (включая Полугармонь). Им страстно, страстно, до исступления, нравится жить!
Если они пойдут с этими «Морозками» на плечах гулять на Патриаршие пруды, то все невольно расступятся еще на Вспольном переулке, как я расступаюсь в своей коммуналке, встаю на цыпочки на край, когда они идут. Но они все равно задевают меня своими тепловатыми телами.
Им нравится, что я содрогаюсь от их касаний.
…Бывало, Марья любила часами стоять без трусов по темным углам нашей коммунальной квартиры, терпеливо и робко ловя мой взгляд…
Кроме того, они внучки царя Николая Второго. (Кроме Полугармони: она — жених Жопы.) Они мне сами это сказали. Про царя. Вышли специально на Вспольный переулок, там у нас автомат под самыми ихними окнами, мои-то выходят в колодец двора, а ихние — на Вспольный. Ну вот, вышли на Вспольный и позвонили из автомата.
Я сняла трубку, говорю:
— Алле!
А они крикнули:
— Ты, там! Разалекалась! Мы внучки царя! — и отломили трубку.
Я долго слушала короткие гудки… Я думала. (У них правда все перепутано!) Убитый крестьянин и убитый царь: брызги крови убиваемых слились, и в питательной смеси самозародилась данная поясная семья. (Нижняя часть под землей.) Впрочем, что значит — под землей? Под Москвой нет темных недр почвы, нет темно-молчащих вод, нет мрака спящей, дышащей сама в себе— земли. Под Москвой светловатый воздух метро. Значит, их нижние части свисают в воздух. Если посмотреть вверх — то нижние части Марьи, Сальмонеллы, Жопы и Полугармони окажутся над нашими головами. То есть — это как раз верхние части, раз мы опять под ними. Их нижние части для нас будут — солнца. (У них действительно, действительно все перепутано!!)
