— Как почему? Коммуналка же? — напомнил Толян. — А мы и так все тут знаем.
Но и в комнате у Толяна было темно, только в углу горела слабенькая лампочка. Где-то далеко, как сквозь сон, зазвонил телефон.
— Мне ведь надо позвонить! — вспомнил заика.
— Позвонишь, — согласился Толян, — ты давай, ты садись поудобней. Сто ведь лет мы не виделись.
Они куда-то уселись. Напротив них вырисовывалось темное, пустое, без штор окно.
— Я у тебя ничего не помню, — сказал заика, тщетно озираясь в темноте. — Я у тебя правда давно не был.
— Ой, ну, Лешка, ты дико смешной! От тебя умереть можно от смеха! Ты как скажешь, так скажешь!
— Что я такого сказал? — удивился заика.
— Ты у меня вообще никогда не был! — захохотал Толян.
— Как никогда? — поразился заика. — А как я тебя нашел?
— Да, как? — переспросил Толян.
— Я был в пивной, я пи-ил пиво.
— В «Яме»? — быстро спросил Толян, интересуясь.
— Да-а-а… потом вылез, а мне надо-о-о по-звонить, а же-етона нету. А ты-ы рядом…
— Это козе понятно! — обрадовался Толян. — Мы ж с тобой и с Димкой все время в «Яму» ходили! Я ж сам тебе и показал, где живу!
— Точно! — крикнул Алешка. — Я вспомнил!
— Я ж тебе даже окна показывал! Вспомнил теперь?!
— Вспомнил! Я вспомнил! Толян, а как тебе Димка?
— Что как? — не понял Толян.
— Как он тебе, Димка-то? Откуда он взялся?
Толян помолчал. А потом снова захохотал.
— Ты как скажешь, Алешка! Ну ты даешь!
— Да! Откуда?!
— А мы все откуда взялись? А что так темно-то? Давай свет зажгем?
— Давай, — согласился Алеша.
Толян включил свет, и оба зажмурились на миг. А потом заика оглядывался: облезлая комната с полумебелью, в углу черный узел, барахло раскидано. Нет, он здесь не был.
— Слушай, Толян, — сказал заика. — У меня что-то происходит. Я тогда уехал, я помню, книги распродал, я еще плюнул на это дело, я медбрат, мне легче в больнице эти же деньги заработать. Это я помню, а потом ничего не помню.
— Это от водки, — кивнул Толян. — Мы ж тогда пили, а ты с Димкой поехал.
— Ну да? Помню, мы с Димкой пили, это помню, и рожи какие-то, и люди странные, а времени не помню, сколько прошло, куда.
— Это водка, водка! — замахал Толян. — Ты думать брось! Сейчас опохмелимся, видишь, накрыто уже.
Стол был накрыт чистой газетой. На столе стояла бутылка водки, тарелка с хлебом, открытая банка томатных консервов и глубокая миска, полная поразительно ярких мандаринов.
— Как Новый год, — выдохнул заика, потянулся и взял холодную мандаринку, остужая ладонь ей.
