Ну, хорошо, Архип соглашается. Благое дело, а то помрет барин. Садится, выпивает, закусывает, не забывает орать, доносится характерный звук порки… А через два дня помирает Архип. Барину ничего. А Архип помер. Вот это очень интересный вопрос: почему, собственно говоря, это происходит? Дети, как правило, начинают тут вспоминать разного рода психологические техники, гипноз – вот человеку внушили, что его порют, его мысленно запороли до смерти. Нет. Проблема совершенно не в этом. Архип, который благополучно перенес все ужасы крепостного права, помер после его отмены, ненадолго вернувшись в это состояние. Свободному человеку в него возвращаться нельзя. Тому, кто в нем уже был, оно нормально, тому, кто в него вернулся, оно смертельно. И вот это самый точный и самый важный для всех нас некрасовский прогноз, особенно когда мы слышим разговоры о том, что раскачиваем лодку.
Если вспомнить стихотворение Некрасова, которое из написанных в последние годы отличается наибольшей лирической силой, стоит поговорить «О холопе примерном, Якове верном» и, конечно, о соседствующей с ним другой песне («Пир на весь мир» – это вообще гигантский концерт, гигантское представление поэтическое). Это сопутствующий ему, идущий на обочине текста сюжет о Кудеяре-атамане. Это реальная легенда, которая широко представлена на Востоке и в России много разных ее версий.
Было двенадцать разбойников,
Был Кудеяр-атаман.
Много разбойники пролили
Крови честных христиан…
Здесь вообще очень важен христианский мотив. Очень важно, что эту легенду, часто подаваемую как исламскую, Некрасов все время пытается привязать именно к православному контексту.
Господу Богу помолимся,
Древнюю быль возвестим,
Мне в Соловках ее сказывал
Инок, отец Питирим.
Это наше родное и очень православное. Ну, Кудеяр-атаман, значит, впал в покаяние, убил под это дело полюбовницу – пусть не мешает каяться, разогнал всех своих подельников и стал в результате подвергать себя очень утонченному истязанию: ему явился во сне ангел и сказал, что тем же огромным ножом, которым разбойничал, он должен срезать огромное дерево – дуб.
Что с великаном поделает
Хилый, больной человек?
Нужны тут силы железные,
Нужен не старческий век!
И вот пытается он это дерево срубить своим ножом, ничего не получается, «легче ему не стает». А мимо едет помещик, который, услышав его трогательную историю, реагирует следующим образом:
Жить надо, старче, по-моему:
Сколько холопов гублю,
