Джим Хепвуд тоже часто посещал этот сквер. Здоровье матроса постепенно улучшалось. Его перевели в отдельную комнату, специально освобожденную для него. Врачи разрешили ему небольшие прогулки. Утром и вечером он совершал здесь свой моцион. Сегодня, как вчера и позавчера, Джим опять пришел в сквер и на одной из дорожек столкнулся со своим старым знакомым мичманом Бадьиным.
Был предвечерний час, и мичман, закончив служебный день, торопился домой. Но, увидев матроса, которого он уже дважды навещал в больнице, Бадьин решил посидеть с ним несколько минут, раскурить папиросу, потолковать о житье-бытье.
Довольные встречей, они уселись на скамейке напротив гостиницы и закурили.
— Значит, плаваем? — дружелюбно спросил Бадьин, поглаживая усы. Его лицо светилось радушием.
— Плаваем?.. Ах, понимаю... Да, уже по земле понемногу плаваю. Ноги еще слабые, голова кружится.
— У нас есть такая поговорка: все пройдет, до свадьбы заживет.
— Я уже женат, — улыбнулся Хепвуд. — И мальчишка есть, как твой Андрейка. Ждет меня, соскучился... А жена, наверное, волнуется.
— Разве ты еще не написал домой? Ведь собирался.
— Написал, конечно... Все рассказал... И как на меня напали... И как меня спасли. А самое главное...
Хепвуд сделал паузу, и Бадьин переспросил:
— Что самое главное?
— Как ко мне отнеслись советские люди. Этого я никогда не забуду.
Хепвуд помолчал, отбросил попавший под ботинок камешек, затем добавил:
— Только не знаю, хватит ли у меня денег расплатиться с больницей — за лекарства, за питание... Ведь у матроса — какие сбережения!
Бадьин громко расхохотался.
— Чудак ты, Джим! Это тебе не будет стоить ни копейки. У нас лечат бесплатно.
Хепвуд был удивлен и обрадован.
— Неужели? Ты говоришь правду? Это очень хорошо... Это замечательно, черт возьми! Перфектли!..[5]
— А как же! — протянул Бадьин, хотя и не знал толком, что означает это английское слово.
Завязался степенный разговор о здоровье, о семьях, о море. Мичман очень интересовался, как поставлена морская служба за границей, и Джим охотно обо всем рассказывал, восполняя недостаток русских слов энергичной жестикуляцией. Однако разговор неожиданно оборвался. Хепвуд внезапно встал, взглянул на часы и заторопился.
— Гудбай!.. До скорой встречи, товарищ. Врач будет сердиться. Я опаздываю.
Крепко пожав руку мичману, Хепвуд зашагал из сквера.
Бадьин изумленно смотрел ему вслед: что случилось, что за спешка?! Странный парень этот Джим. Чудной! Видно, его действительно крепко стукнули.
