— Несуразное место выбрали, —сказал Попов с досадой и огорчением, — без ума!
— Не мы выбирали. Мы на готовое пришли.
— Вот то‑то и оно, что на готовое.
… Попов с тремя рабочими вызвался пробиться в управление. Мы остались на месте. Поставили палатку, соорудили каменный очаг. И потянулись дни томительного ожидания. Ждать всегда тяжко. Ждать в безделье — вдвойне! Дня через три вода схлынула, река, вошла в своё русло. Мы вычерпали воду из недобитых шурфов. Готовились, как могли, к продолжению работ. А Попова все не было. Не появился он и на седьмой и на десятый день…
День ото дня мне становилось все тоскливее и тревожнее. Нет Попова! В тайге все может случиться. В эти дни томительного ожидания я по–настоящему почувствовал, насколько близок мне этот человек. Странно устроена душа человеческая! Ведь с Поповым ушли ещё трое рабочих. Но о них как‑то не так остро думалось, а вот нет Попова — и я места себе не могу найти: с ним что‑то случилось, с ним беда… По вечерам я поднимался на сопку, подолгу смотрел в ту сторону, откуда мог появиться мой друг с товарищами. Но Попов как в воду канул. А может, и в самом деле канул — мог и утонуть, и с кручи сорваться, и людей недобрых встретить, и зверя… Ждать дальше стало совершенно невыносимо. На исходе второй недели я решил отправиться на розыски…
Попов разбудил нас на рассвете того дня, когда мы снарядились его искать. Оборванный, заросший, щеки ввалились.
— Где остальные ребята? — заволновались мы.
— Живые. Не бойтесь. Версты три отсюда. Сгрузили мы все. На себе таскать придётся.
Было не до расспросов. Мы быстро оделись и пошли за Поповым. Дорогой он все и рассказал нам.
В управление они пришли благополучно, на третий день. Там без особых хлопот снарядили машины со всем необходимым. Попов рассказывать не любил, и каждое слово из него приходилось клещами вытягивать.
— Как же вы ехали? Без дороги?
— Без дороги. Берегом. По малой…
— Благополучно?
— Ничего ехали. Не шибко, но ехали. Всё бы хорошо, да прижим. Она новым руслом пошла, в сторону.
Прижим — это страшная беда колымских приречных дорог. Всем своим многоводьем река прижимается к каменному обрыву сопки, и ходу машинам нет.
— Ну и как же вы?
— На себе через сопку перетаскали. Водители помогли. Спасибо, ребята хорошие.
— Это уже здесь, около нас?
— Нет, ещё вёрст тридцать оставалось. Мы немного на машинах‑то проехали.
— Так нам тридцать вёрст идти? — испугался я.
— Нет, мы плот связали. Водой спустили. До порогов. Тут теперь буруны рядом.
