4. Братья Кангун.
Рассказ о героической борьбе братьев Кангун в первые годы революции за Советскую Одессу. В борьбе с контрреволюцией они пали смертью храбрых.
5. Со всей семьей.
Местечко Балта после освобождения. Разрушенные улицы. Разбитые немецкие танки. Возвращается домой Давид Учитель. Переживания советского патриота, истосковавшегося по родному месту, по созидательному труду. Швейная фабрика, где он работал, разрушена. Восстановление фабрики. Самоотверженный труд жителей местечка. Постепенно возвращается вся большая семья Учителя. Все они включаются в работу. Соцсоревнование. Преобразованное местечко. Новые дома, новые улицы. Счастливая жизнь семьи Учителя.
В очерке " Братья Кангун" изложены действительные факты. В очерке "Со всей семьей" говорится, что в Балте восстановлена швейная фабрика, что соответствует действительности. Ссылаясь на это, следователь выдвинул против меня обвинение, что этим я, мол, выдал государственную тайну, которой могла воспользоваться иностранная разведка.
Мог ли я подумать, что указывая в очерке о восстановлении швейной фабрики в местечке /там работали 120–140 человек/, я совершаю тем самым государственное преступление, в то время, когда наше радиовещание систематически передает и центральное газеты, — вся наша периодика, в том числе и толстые журналы, которые распространяются за рубежом, печатают большие очерки безусловно о более важных и несравненно более значительных предприятиях, чем балтская фабрика.
Мог ли я предполагать, что совершаю государственное преступление, когда писал в очерке "На колхозных полях", что в таком-то колхозе, благодаря преданному труду колхозников имеется хорошая птицеферма и молочное хозяйство, в то время, когда у нас издаются и широко распространяются на разных языках книги очерков о колхозах, МТС как Г. Николаевой "Колхоз трактор", книги П. Ангелиной, Дубковецкого, М. Посмитного, Галины Фоменко и много, много других, где приводятся подробные данные, и цифры, и фамилии и очень, очень многое, чего в моих очерках и в помине нет. Это первое.
Второе. Следователь вопреки логике, вопреки истинному положению вещей, вопреки желанию понимать суть дела, выдвинул против меня обвинение также в националистической деятельности. Мотивировал он это тем, что почти во всех моих очерках на первом плане показаны евреи, правда, советские евреи, правда евреи патриоты, стахановцы, люди всей душой преданные делу партии. Эти люди, правда, не противопоставлены людям других национальностей, наоборот, показана их дружба, общность их интересов в построении коммунистического общества, но все-таки в этих очерках на первом плане — евреи, а раз так, значит, как толкует следователь — я занимался преступной националистической деятельностью.
