И много еще прошло времени до того момента, когда для него вдруг открылась совершенно неожиданная сторона жизни.
Он знал, что где-то за забором находится у п р а в л е н и е. Для Вени оно существовало несколько отстраненно и определяло высшую власть, немного пугающую, которая иногда оказывала влияние на время стоянок и настроение судового начальства.
Тот день был обычный, зимний, ветреный. На «Пикше» раскидали вспомогач и вся команда крутилась в отделении, торопясь к вечеру его собрать. Замызганные, усталые, грязные — из робы хоть соляр выжимай — парни костерили втихомолку «деда», который придумал им такую физзарядку.
Под вечер все-таки справились. Едва помыться успели да чайку хлебнуть, вдруг начался кордебалет: машину к пуску, хватай концы, отчаливай!
Что такое? Почему? Стояли третьим корпусом, впереди еще два. К чему такая срочность?
Веня выскочил на палубу — всегда кажется, что наверху яснее, — и глазам своим не поверил: от стенки к рейду улепетывали тральщики, словно утки из кустов. Гремели портовые динамики, рассылая приказы. На судах своя связь и тоже не молчит. Друг друга глушат, слов не разобрать, одно сплошное гавканье, будто растревожили собачий питомник. Прожектора включили, чтобы помочь, а от них перед глазами только снег косой струится.
Замерз Веня, ничего не понял, спустился в салон чай допивать, а «крестный» ему говорит:
— Тебе, Веня, лучше сойти. Неизвестно, как все обернется.
— Что случилось-то? Из-за чего сыр-бор? — удивился Веня.
— Шторм идет. Хороший обещают, на концах не удержимся. Велено на рейд сматываться.
— Как же это? Почему? — в растерянности произнес Веня и услышал в ответ:
— Диспетчер звонил, передал.
«Какой диспетчер? Не может быть! Я что, тут живу взаперти, совсем дурной стал? Пропустил, что ли?» — взволновался Веня и спросил, боясь подтверждения:
— А что, диспетчер уже есть, который погодой ведает?
— Да нет, обычный, портовый, — устало сказал «дед», не поняв Вениной возбужденности.
Безразличный тон «деда» его не успокоил. Веня быстро собрал свои манатки и «списался» с «Пикши». Искать пристанище в такую погоду было неразумно, и Веня пошел в свою берлогу, захватив с судна побольше газет.
На землянку сверху навалило большой сугроб. Снег был плотный, подбитый ветром. Ему случалось уже ночевать в ней зимой. Хоть он и не испытывал от этого большой радости, приходить в уныние тоже повода не было. Технология зимней спячки была у него отработана. Человек сам себе печка. Главное, чтобы сухо было и тепло не выдувалось.
