Веня в свои годы настоялся в очередях и не удивлялся тому, что видел. Так и в райцентре было: те, что с хлебом, иными становились, сразу сытыми, довольными, наглыми, будто не они только что томились и ждали.
Веня уже полпути до прилавка миновал, когда в очереди наметилось общее оживление, центр которого переместился ближе к нему. Брань и матерщина сгустились. Даже те, кто впереди стоял, поворачивали к Вене свои лица, в которых он не видел особой симпатии, но стоять стало свободней. Веня благодарно улыбнулся невесть кому. Парень в куртке снова к нему придвинулся, улыбаясь в ответ, и Веня почувствовал, как сундучок стал выворачивать ему руку.
— Ах, мать твою! — взвизгнул кто-то рядом.
Сильный удар по скуле сбил с его головы кепку.
— Чегой-то? Чего? — удивился Веня.
Кто-то железной хваткой сжал сзади у ворота ватник, прихватив кожу, и поволок его из очереди.
— Не надо! Зачем? — пробовал протестовать Веня, но какая-то неодолимая сила тянула его назад, отдаляя от двухцветной куртки, от сундучка. Не хватало сил кричать, дышать, сопротивляться.
— Ша-а, не трожь земелю! — словно в тумане услышал он хриплый голос.
В себя Веня пришел уже в коридоре. Лампочка тускло освещала грязные стены. Чужие люди сновали мимо — деловые, хмурые. Глаза их равнодушно пробегали по его лицу. Сундучка рядом не было.
Обида, злость беспомощность душили Веню, будто прочная петля ватника все еще перехлестывала горло. Защипало в глазах, коридор стал расплываться, смазываться, желтые лучи разбежались от лампочки, и люди, как дрожащие, бесформенные тени, поплыли перед глазами.
— Э-э-э, земеля, ты что же раскис? — услышал он хриплый голос.
Веня вытер глаза и увидел перед собой парня, за которым давеча занял очередь. У парня сально блестело лицо, глаза были быстрые, нахальные.
Вене хотелось бежать куда-нибудь на свежий воздух, упасть лицом в высокую траву, никого не видеть, не слышать.
— Чо надо, иди себе. Тя не замают, — сказал Веня, шмыгая носом.
— Меня — нет, — усмехнулся парень, — да тебя-то, вишь, тронули малость. Аж морду перекосило. Скула-то болит?
— Не твоя забота.
Весь белый свет казался сейчас Вене враждебным, чужим, и в парне этом Веня склонен был предположить нечистые помыслы.
— Ты чего хотел-то? Чего со своим скарбом в толпу полез?
— Чо хотел — то мое дело. Стоял тихо, их не трогал. Налетели все на одного, по сопатке бьют, — бормотал Веня.
— Правильно сделали. Еще долго терпели. Давно тебя надо было выставить. На вот, держи.
