Огонь – зверь (в поверье). Э. Тэйлор (Первобытная культура. Москва, Соцэкгиз, 1939) <пишет>:
«Бог огня… Нигде личность его не обнаруживается яснее, чем под его санскритским именем Агни. Слово это сохранило свое значение, хотя и утратило свою божественность, в латинском "игнис" (огонь). Имя Агни есть первое слово первого гимна в Ригведе: "К Агни я обращаюсь, богом назначенному жрецу для жертвоприношений". Жертвы, приносимые Агни, идут богам; он – уста богов, но занимает далеко не подчиненное положение, что можно видеть из следующих стихов другого гимна: "Никакой бог, никакой смертный не находится вне твоей власти, о мощный… о, Агни!» (с. 429).
«Крестьянин в Каринтии "кормит" огонь, чтобы расположить его к себе, и бросает в него свиное сало или говяжий жир, чтобы он не сжег дома…»
«У жителей Богемии считается… нехорошо выкидывать крошки после обеда, потому что они принадлежат огню…» (с. 431).
«Звериные метафоры» описания огня см. у Горького, «Пожары».
Они интересны своей переходностью от «действия» – «огонь-пожиратель», к ассоциации с «пластической формой» («лисий хвост огня») etc.
Между описаниями поклонения огню в Азии можно указать рассказ Джонаса Ганвея из его «Путешествий», относящийся к 1740 г., о «неугасимом огне в горящих колодцах близ Баку, на Каспийском море…» (Тейлор. Первобытная культура, с. 429).
Привлекательность огня – в вечной изменчивости, переливчатости, переходе друг в друга и непрерывном становлении образов.
Огонь, таким образом, как бы воплощение принципа вечного становления, вечно порождающего лона и вceвозможности. В этом он подобен и потенции первичной плазмы, из которой все может возникнуть.
Само перечисление черт огня как объекта созерцания показывает, сколь близки его свойства принципам, управляющим Вселенной, – принципам диалектики.
Огонь как зрелище, зрелище, отрешенное от вопроса пользы или вреда, как зрелище эстетического an und fur sich[12] созерцания, таким образом, как бы «скомпонован» по диалектической «прописи» (подобно композициям экстатическим!). У Горького в этой сводке эстетики огня («Пожары») по отдельным анекдотам как бы рассыпаны тезисы эстетической системы огня:
от предпосылки – отрешения проблемы огня в an und fur sich <зрелище, когда> обожатель пожаров – поджигатель, свободный от моральных оков,
до резкого размежевания стихии огня от света, например, в рассказе – я бы сказал, «иносказании» – о старце-заточнике в монастыре и электрической лампочке (в которую «заковали» бога огня!).
