Победители вступают на территорию, которой прежде владел враг, а на ней могут быть недружественное население, вооруженные партизаны и даже регулярные солдаты, намеренно оставшиеся в тылу противника, чтобы вести партизанскую войну. В лучшем случае военное управление недавно занятой территорией потребует некоторых людских и материальных ресурсов, которые, вероятно, будут возмещаться тем, что можно реквизировать на месте. В худшем же случае придется встретиться с вооруженным сопротивлением, с саботажем и нападениями на железнодорожные пути, на дорожные конвои, на склады, на команды обслуживания и на штабы в тылу. Тогда армия-победительница будет вынуждена отвлекать боевые отряды от их обязанностей на передней линии, чтобы поддерживать безопасность в тылу: выставлять часовых и патрули, формировать силы быстрого реагирования.
Даже в том случае, если победоносная армия освобождает дружественное к себе население, не оказывающее ни сопротивления, ни какой-либо помощи вражеским солдатам, скрывающимся в ее тылу, наступление ее приведет к затруднениям иного рода: ведь армия, терпящая поражение и ранее оккупировавшая эти территории, может возвратить своих часовых, патрульные отряды и силы реагирования на линию фронта.
Армия-победительница обладает инерцией натиска и свободой инициативы в выборе скорости и направления наступления, и ее передовые эшелоны могут иногда обгонять и отрезать отряды отступающих от их основных частей. Но, с другой стороны, если отступающую армию не тревожат непрестанными атаками, она может иметь сильное преимущество в тактической обороне. Тыловые отряды этой армии в периоды передышки в военных действиях могут находить подходящие места для того, чтобы стрелять в открыто двигающегося врага из своих укрытий, и успешно применять засады на вражеские силы, наступающие слишком рьяно.
Воздействие победы и поражения на боевой дух, сплоченность и лидерство предсказать гораздо труднее. Боевой дух определяется скорее волей к сражению, чем успехом. Победа может принести второе, но ослабить первое: после недавнего сражения, завершившегося победой, солдаты способны и испытывать счастье, и чувствовать, что они уже сделали достаточно. (Клаузевиц называл это явление «ослаблением усилий».) Подтвердить такие вещи нелегко, но военные историки согласны в том, что во Вторую мировую войну ветераны британской 8-й армии, долго сражавшиеся и наконец победившие немцев и итальянцев в Северной Африке, к 1943 году стали уклоняться от рискованных сражений; а ведь им предстояло еще два года военных действий в Италии и в северо-западной Европе после «Дня Д». Они не дезертировали по отдельности, их отряды не бежали с поля боя, но британским командирам приходилось считаться с тем, что при атаке силами формирований, состоящих из ветеранов, не стоит рассчитывать на особый натиск, дерзновение и решительность. Они будут проявлять лишь неизменную осторожность, предоставляя роль режущего лезвия другим — элитным подразделениям, отрядам новобранцев или формированиям союзников.
