С третьей стороны, никаких реальных возможностей заполучить где-нибудь обед, пусть даже не очень вкусный и не сильно калорийный, у него тоже не было.
Мысли разные были, но кто знает, что из них можно реализовать из наших мыслей-то, не сильно умных и богатых…
Вот и думай…
Однако думать долго не пришлось, Песя Израилевна знала толк в крендельках и потянуло от них в комнату таким сладостным ароматом, что Прохоров, осознав, что никуда от этого запаха не уйдёт, снял пальто, бросил его на диван, чуть не накрыв кота, и шагнул на кухню.
Слава сидел в ресторане с ослепительно белыми скатертями, с ослепительно улыбающимися официантками, с ослепительно начищенной металлической посудой и люстрами…
Картинка, с которой мы начали наше повествование, повторялась один в один, с той только разницей, что время между ними было плюс неделя, однако минус сто лет.
Да ещё там, в начале романа, наш герой был богат и независим, почти постоянный клиент ресторана с разными бенефитами от хозяев по этому поводу. А здесь и сейчас был он фактически бродяга, официанты посматривали на его «кустюм» с некоторой опаской, а в кармане у Прохорова переговаривались (ему казалось иногда, что он слышит этот разговор) два кукиша, решая, что главней и круче – ни фига или ни хрена.
По всем возможным сценариям через полчасика, ну максимум через час его должны были попросить оплатить счёт, а потом в лучшем случае выкинуть на неожиданно сегодня морозную (а может, новое старое пальто совсем не греет?) улицу. А в худшем – сдать в участок или как тут называется местное полицейское заведение…
Была, конечно, у нашего героя, некая идея, как этого позора избежать, но реализовывать он её не спешил. И время ещё не настало, потому что идея эта требовала отвлечения внимания от разных мыслей, да и подумать приятней, сидя в теплом зале, доедая суп с лисичками (сто лет в меню сохранился, бывает же такое…) и разглядывая лепнину на стенах, а не скучные, даже несколько угнетающие занавески на окнах у Песи Израилевны.
Как он заказал суп, не зная по-немецки ни одного слова, кроме «здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста» и «до свидания»? Получилось довольно просто. Слава просмотрел меню, которое было только на немецком, не нашёл ничего знакомого, но нужное слово вспомнил по-английски. И сказал:
– Мушрум суп…
Официант несколько секунд подумал, потом переспросил:
– Пильзе?
И Прохоров вспомнил, что так (похоже на чешское пиво, а именно подобным образом именовали в его юности любую марку фирменного) зовутся грибы на немецком и радостно кивнул. Кстати, возможно, знание меню приводило к тому, что официанты и швейцар у дверей, который не сразу пустил Прохорова, хоть и посматривали на него не очень одобрительно, но пока никаких действий не предпринимали.
