Крыся сперва недоуменно воззрилась на нахала, потом возмущенно — на его руку, а потом ответила, со всей ядовитостью, на которую была в тот момент способна (а способна она была в такие вот критические моменты на о-очень многое!):
— Нет, блин!!! Мужик!!! Двухметровый амбал в перьях! Оцеола — вождь семинолов!..
Она возмущенно задергалась, пытаясь выползти из-под него, а потом нетерпеливо и довольно скандально взвыла:
— Да слезь же ты с меня, наконец, чудовище!!! И лапы свои убери!.. Разлегся тут... Совсем мужики охамели!..
— Ой!.. — спохватился Восток.
Отдернув руку, как от раскаленного железа, он нашелся только пробормотать в крайнем смущении:
— Да я ничего такого... Просто...
И добавил, вообще уже ни к селу ни к городу:
— А на меня тут шкаф упал... Случайно...
— «Случайно»! — голос Крыси в этот момент представлял довольно агрессивную смесь сарказма и сварливости. — У вас всегда все случайно падает! Только почему-то вы при этом «случайно» норовите нас завалить!
— У кого это «у вас»? — поинтересовался Восток. Недавнее смущение улетучивалось, сменяемое иным ощущением. Сталкера уже начала слегка раздражать эта склочная крысиха, да еще к тому же, похоже, с непомерным комплексом эмансипации.
— «У вас» — это у вас! У мужиков, вот у кого! — Крыся снова предприняла безуспешную попытку вылезти и снова нервно взвыла: — Да слезь же с меня!
Ей было страшно, очень страшно — все-таки она попалась в плен не кому-то, а человеку, да еще и человеческому мужчине! А когда Крыся чего-то или кого-то боялась — она всегда становилась довольно ядовитой и скандальной особой. Потому что никоим образом не желала показывать своего страха.
— Вот только не надо обобщать! — пропыхтел Восток, именно это — то есть сползти с нее — и пытающийся в данный момент сделать. — И вообще...
Наконец ему удалось приподнять собой кучу книг и обломков стеллажа, и Крыся, извернувшись, выскользнула из-под сталкера и оказалась на свободе. Она тут же отскочила на безопасное расстояние и теперь следила за каждым движением опасного соседа расширенными настороженными глазами.
— И вообще, — продолжил Восток, с пыхтением выбираясь следом, — нечего было тут носиться, как угорелая крыса, и лягаться во все стороны, тогда бы и стеллаж не упал!
— Это... это я-то носилась?! Это я-то лягалась?! — Крыся аж задохнулась от возмущения и даже забыла про свой страх перед человеком. — Это я-то угорелая крыса?! Да ты...! Да ты...! Обезьяна! Макака-переросток — вот ты кто!.. И... и я из-за тебя фонарик потеряла!..
