— О! Простите, забыл спросить, — внезапно сказал он, заставив снова взглянуть на себя. — Удачно ли вы доехали?
— Мм… Да, превосходно, — ответила она, с трудом возвращаясь мыслями к последним нескольким часам. — Э-э… Поезда стали ходить так быстро… Никакой разницы с самолетом. — Она помолчала. — Вы не находите?
— Я не слишком много летал, — с сожалением признался Куинн. — Лишь пару раз в Австрию и один раз в Швейцарию. — Он поколебался. — Покататься на лыжах, — добавил он в качестве объяснения. — Думаю, вам это неинтересно. Вы часто летаете через Атлантику, не так ли?
— Иногда, — сказала она, не желая выглядеть хвастливой в его глазах. Видит Бог, с недавних пор эти путешествия через Атлантику стали надоедать. Но ей по-прежнему нравилась работа, так что приходилось летать. Хотелось достичь чего-то большего в жизни.
Старый «бентли» стоял в неположенном месте на станционном дворе, и Куинн остановился перед ним. Он скомкал парковочный талон, который был прикреплен к ветровому стеклу, и сунул его в карман, затем открыл дверцу, приглашая ее сесть.
— Вы водите? — удивилась она, когда он устроился за руль, и Куинн вопросительно поднял брови.
— Не доверяете мне? — спросил он и покраснел, словно поняв, что это звучит вызывающе. — Я получил права, — быстро произнес он, выезжая на дорогу. — Я езжу на машине по поместью уже пять лет. Только не говорите об этом отцу, хорошо?
Джулия улыбнулась.
— Должна признать, вы держитесь за рулем вполне уверенно, — сказала она, когда они выехали со станционного двора. — Это машина вашего отца?
— Мм… — Куинн наклонил голову. — Она древняя, конечно. — Он ухмыльнулся. — Как и он сам.
— Куинн! — Джулия пыталась произнести это неодобрительно, но получилось не совсем так. Трудно не поддаться его обаянию, и она с каждой минутой привязывалась к нему все больше.
— Во всяком случае, его идеи, — поправился Куинн. — Я имею в виду, мы приближаемся к концу двадцатого века, не так ли? Каждый может заниматься чем нравится, выбирать собственную карьеру.
Джулия облизнула губы.
— А вы не можете? — спросила она, стараясь, чтобы слова ее звучали вопросом.
— Нет, черт возьми! — вспылил он и тут же извинился:
— Простите. Но для меня это больной вопрос. Отец хочет, чтобы я занимался нудным правом в Кембридже, а я хочу изучать искусство в Лондоне.
— Понимаю.
— Понимаете? — Он повернул голову и с надеждой посмотрел на нее. — Да, вы, думаю, можете понять, не так ли? Моя мать говорила, что вы тоже учились искусству в Лондоне.
