За двориком и окружающим его садом слышался постоянный шум океана. Почти белый песчаный пляж с растущими по краям пальмами окаймлял сине-зеленую воду лагуны. Чуть дальше волны бились об острые зубья скал, но здесь лишь мягко шуршали по мягкой ленте песка.
— Эй, не вы ли разговаривали с моей мамой вчера вечером?
Неожиданно раздавшийся мальчишеский голос заставил Куинна оглянуться. На несколько мгновений он чуть не забыл, что здесь делает, растворясь в окружавшей его красоте. Но сейчас он увидел мальчика, опирающегося на перила веранды. Тень скрывала черты лица, но узнать его можно было безошибочно.
Куинн понял, что Джейк, очевидно, сидел на веранде, но пышная зелень скрывала его из виду. Не там ли и Джулия? Но если она там, то почему не окликнула его сама?
Прикрывая от солнца глаза, Куинн направился к веранде.
— Да, действительно, — ответил он мальчику. — Мы с твоей мамой… старые друзья. Я думал повидать ее, раз уж оказался на этом конце острова. — Он выдавил из себя улыбку. — Вот любуюсь вашим пейзажем. Здесь замечательно.
Джейк покинул свое укрытие и вышел на верхнюю ступеньку веранды. В тонких ситцевых шортах и майке без рукавов он выглядел не таким большим, как вчера вечером. И не таким похожим на мать со своей загорелой кожей и прямыми черными волосами. Куинн подумал, не из местных ли жителей его отец. Но в чертах лица не было ни следа карибской крови.
— Вы приехали на машине?
Джейк снова заговорил с ним, и Куинн, погруженный в свои думы о Джулии, бросившей карьеру ради любви к какому-то мужчине, через силу ответил ему. Здесь нигде не витал образ той женщины, которую он некогда знал. Но как бы там ни было, пусть даже и существует опасность потерять голову, он должен устоять. Нужно помнить, зачем он здесь, и воспринимать без всяких эмоций тот факт, что она, наверное, не испытывает никакого желания видеть его.
— Я взял напрокат мотороллер, — ответил он, ступая ногой в парусиновом ботинке на первую ступеньку веранды. — Так твоя мама где-то поблизости?
— Она здесь.
Неизвестно, как долго она скрывалась в тени, наблюдая за ним, но сейчас Джулия вышла и встала за сыном, положив для уверенности — из чувства самосохранения? — руку ему на плечо. Как и сын, она была одета в шорты, ее длинные стройные ноги остались столь же мускулистыми и гладкими, какими их помнил Куинн. Босые ноги без педикюра выглядели на фоне рассыхающихся досок невероятно обольстительными, сухощавые лодыжки и прекрасной формы икры будто отлиты из золота.
