Я нашла единственный доступный мне источник информации там же, где его оставила, — в пыли возле магазина. В костлявом кулаке он мертво хваткой держал мою денежку.
Я строевым шагом зашла в магазин и спустя пять минут вышла оттуда, таща под мышкой пакет. В пакете были батон, банка консервов, шоколадка и бутылка самой дешевой водки.
Я тронула мужика за плечо:
— Эй, вставай! Вставай, дело есть!
Абориген поднял голову, и я увидела, что он и вправду брат смазливого Алеши — ну прямо одно лицо, только лет на десять старше.
Он сфокусировал на мне мутный взгляд и прижал кулак с купюрой к груди:
— Не отдам! Мое, …!
— Да мне не надо. Наоборот, я тебя угостить хочу.
И я продемонстрировала содержимое своего пакета. Глаза аборигена сошлись к носу:
— Это чё, водка?!
— Ну! — бодро ответила я. — Пойдешь со мной?
— Кто ж откажется! — сказал мужчина, собирая себя в кучку. На ногах он стоял с трудом, но довольно резво протопал вслед за мной в тихое место — заросший лопухами пятачок позади магазина.
— Во-о-одка! — уважительно протянул абориген. Я продемонстрировала ему бутылку, но открывать не стала. Вместо этого я разломила шоколадку и протянула алконавту. Он жадно засунул в рот сразу полплитки и принялся жевать. Похоже, бедняга и вправду был голоден.
Потом я открыла банку консервов, сунула мужику батон и одноразовую пластиковую вилку и минут пять смотрела, как он, урча, пожирает нехитрое угощение.
Наевшись, мужик откинулся на траву. Я испугалась, что он сейчас заснет, но абориген произнес:
— Выпить дай?
— Потом. Когда побеседуем, — твердо сказала я.
— Про что побеседуем? Ты спрашивай! — с готовностью отозвался абориген.
— Тебя как звать-то? — поинтересовалась я.
— Зимородков Павел Геннадьевич, тысяча девятьсот восемьдесят девятого, статья сто пятьдесят восьмая, часть вторая, — представился мне абориген.
— Мне твоя статья без надобности, — вздохнула я. — Ты мне вот что расскажи. Я человека одного ищу. Ну или тачку его, в крайнем случае…
Павел Зимородков тяжело задумался, потом сообщил, что черный «Паджеро» он действительно видел в Сараевке. Дело было ночью, так что цвет машины он точно назвать не может. Черная или темно-синяя.
— Слушай, ты хоть знаешь, как «Паджеро» выглядит? — охваченная внезапным подозрением, спросила я.
— Обижаешь! — вскинулся Зимородков. — Я на СТО работал, пока бес не попутал. Чья тачка — не знаю. У нас тут и машин-то нет. А мужика такого не видел, нет. Ты, девушка, вали отсюда, а? — вдруг сказал тоскливо Зимородков и взглянул мне в глаза почти трезвым взглядом. — А то у нас народ знаешь какой? Чужих у нас не любят. Вижу, баба ты тертая, да вдобавок добрая, с понятием. Дай водяры, а? Жалко мне будет, если тебя завтра найдут…
