— Боюсь, с этим мы уже запоздали, — ответила с сожалением, но твердо Луиза. — Думаю, вам лучше поговорить с ним.
Девушка, кивнув, неохотно встала, смущенно улыбнулась и направилась к двери. Дюк, почесывая медленно и задумчиво подбородок, смотрел ей вслед, пока она не покинула гостиную. Потом повернулся к Луизе, перекинулся с ней несколькими пустыми фразами, а когда кто-то позвал ее, начал кружить по гостиной — поговорил с коллегой-критиком, выпил еще виски — и все оглядывался на дверь, ожидая возвращения девушки. Однако она не возвращалась.
Гомон шедших вокруг разговоров нагнетал неприятное чувство праздного одиночества. Он поискал глазами Купера, увидел его, разговаривавшего с кем-то в углу гостиной, подошел к нему сзади, тронул за руку. Купер, обернувшись, улыбнулся, узнав его, отступил на шаг от своих собеседников и сказал:
— Привет, Дюк. Все хорошо?
— Нет, Сид. Все плохо. Скажи, зачем ты устраиваешь эти приемы?
— Они полезны для бизнеса, — ответил Купер и усмехнулся. — Что ты тут поделывал?
— Беседовал с твоей новой авторшей. Красивая такая, рыжеволосая.
— Ну да, Арлен Эдвардс. Как она тебе?
— Она хороша?
— За три месяца разойдется тиражом в сто тысяч.
— Я не об этом, — сказал Дюк. — Хороша она?
— Нет, — спокойно сообщил Купер. — Продаваться будет, но ничего особенного.
— А кстати, в чью честь устроен прием?
— Макса Уинклера, — ответил Купер.
— Этого борзописца!
— Ты написал на его книгу одобрительную рецензию, — заметил Купер. — Может, поздравишь его?
— Пошел он к черту.
— Поздравь. Вон он стоит, прямо за твоей спиной.
Уинклер, степенный мужчина средних лет, ухитрился перетащить Скарлетт О’Хара и Ретта Батлера в Аляску времен золотой лихорадки и заработал на этом целое состояние. Сейчас он был страшно доволен собой и горд и очень старался этого не показать. Дюк подошел к нему, они обменялись рукопожатиями.
— Спасибо за добрую рецензию, — сказал Уинклер.
— Я писал ее с удовольствием, — ответил Дюк. — Мне очень понравилась ваша книга.
Удовольствие состояло в том, что он доставлял удовольствие Куперу, а Купер был и его издателем.
— Пишете что-нибудь новое? — спросил он.
— В общем, да, — ответил Уинклер и, старательно подбирая слова, поведал: — Я сейчас обдумываю мою следующую книгу. Серьезную. Более глубокую, чем предыдущая. Более значительную.
Кто-то окликнул его, и Дюк воспользовался этим, чтобы смыться. Он снова начал бесцельно бродить по гостиной, старательно уклоняясь от встреч с любыми знакомыми, то и дело поглядывая в сторону вестибюля. Все они нынче норовят написать что-нибудь серьезное, цинично думал он.
