Третий этаж являл собою небольшую башенку, которую в прежние времена украшали огромные часы. Теперь, однако, круглый циферблат успел растерять большую часть прикрепленных к нему металлических цифр. А единственная оставшаяся стрелка остановилась навечно.
По всей видимости, когда-то в здании располагалась местная ратуша. А на втором этаже, в просторном светлом зале, уставленном множеством скамей, собирался Городской совет. В пользу этих предположений свидетельствовал и герб, что висел, чудом сохранившись, на одной из стен. Рельефная фигура, изображавшая что-то круглое, вроде пряника или печенья, в обрамлении кольца из листьев.
Единственное, зато огромное, окно когда-то было застекленным. Однако теперь мимо пустой рамы беспрепятственно гулял ветер. Потолок и даже стены покрывали пятна плесени. А углы успело обжить не одно поколение пауков.
Однако все перечисленное никоим образом не смущало и не волновало седовласую ведьму. Ту самую, что во главе группы посланцев Ковена принимала от королевства живые дары. А теперь ведьма стояла на пятачке свободного пространства в зале — спиною к окну, лицом же обратившись к рядам скамей.
— Садитесь, пожалуйста, — вежливо и без малейшей враждебности молвила ведьма, — меня зовут Ксантарда, и я возглавляю нашу общину.
«Эх… вот ведь пакость-невезуха! — про себя посетовала Аника, — получается, аж главарь… главариха Ковена сама с королевскими солдатами пришла на встречу! Хватило бы одного удара саблей, чтоб на тот свет ее спровадить. Или захватить могли бы… так даже лучше. Не пришлось бы меня в этот гадюшник засылать».
— …я буду обучать вас, посвящая в великое искусство волшебства, — говорила между тем Ксантарда, — я одна… ибо, к сожалению, у нас не хватает людей, чтобы обеспечить наставницей… опытной волшебницей каждую ученицу.
— Простите, пожалуйста, — с одной из скамей донесся робкий писклявый голосок, — а когда вы нас отпустите домой?
— Вы дома, — все также спокойно и даже дружелюбно, но непреклонно ответила ведьма, — теперь наша община… Ковен — ваш дом и ваша семья. А кто вас когда-то породил и где держал до сих пор, уже не имеет значения. Знаете, что ждало вас прежде? С людьми, называвшими себя вашей семьей… родней, не важно. Серая жизнь, полная нужды, унижений… и запретов. Да-да, запретов.
Постепенно гомон десятков девочек, толкающихся и ерзающих на жестких скамьях, стих. А Ксантарда, напротив, возвысила голос:
— Это именно то, главное, слово, из-за которого Ковен веками пребывал вне закона. Слово, путающееся под ногами, превращающее хищного зверя в барбоса при цепи и будке, а вольного человека — в двуногий скот, безропотно гнущий спину. Слово, вынуждающее многих волшебников сдерживать свои таланты и любознательность. И слово это — «запрет».
