Ну а наибольший урон лил’лаклы нанесли королевству тем, что навострились убивать даже магов. Своевременно вычленяя их из общей массы человеческих вояк. Не то чтобы атаки на полковых волшебников давались легко и были шибко результативными. И, тем не менее, уже шестеро мастеров магии успели сложить в этих ночных схватках головы.
Вот такую обстановку застал сэр Ролан, когда с помощниками прибыл в окрестности Нэста. В расположение одного из полков. И, выслушав доклады командиров, почти сразу вынес приговор. Причем едва ли не всему походу против Ковена.
«Значит, война теперь идет на два фронта, — вздохнув, молвил конфидент, — а на два фронта можно воевать, но вот победить… шансов совсем немного. И посему вывод ясен: с одним из противников нужно искать мира. Или хотя бы перемирия».
Излишне говорить, что восторгов предложение столичного посланца, по меньшей мере, не вызвало. Даже у самих его спутников — включая верного телохранителя Крогера. Бывший капитан городской стражи еще не успел забыть те, первые схватки с людьми Ковена. Схватки, в которых, кстати, они с сэром Роланом сражались плечом к плечу.
Помнил Крогер и радость в глазах горожан, когда угрозу от родного Нэста вроде удалось отвратить. И так что же теперь — пойти на попятную? Признать, что все усилия были напрасны?
Воспитанный в казарме, нынешний телохранитель Ролана привык хотя бы одну истину считать непреложной. Что с боевым товарищем полагается быть предельно честным. Как ни с кем другим. Потому Крогер и высказал конфиденту честно и открыто, что он думает насчет его свежей, так называемой, идеи. Тремя фраза, хлесткими и неприятными:
«А благородный сэр, часом, не накурился? Травы какой запретной? Или просто с дороги устал?..»
Еще меньше порадовала новоиспеченная мирная инициатива командование хотя бы одного из полков. Кто-то из офицеров даже бросил в сердцах — не при Ролане, правда: «за такие разговорчики в моей роте я бы повесить приказал!» Оно и понятно, уж таков закон всех войн во все времена. Чем больше потерь успели понести, тем больше в воинстве жажда мести. И, соответственно, тем сложнее принять мир. Каковой тогда выглядит предательством.
Это лишь когда армия обескровлена, желание дальше воевать пропадает. Не о возмездии думаешь, а больше о том, чтоб вернуться домой целым и невредимым. Или хотя бы просто живым. Но до такого состояния полки королевской армии, к счастью, дойти не успели.
А от столичного хлыща, к самому королю приближенного, ждали чего угодно, но только не белого флага в дрожащих руках. И невдомек было ни доблестным воякам, ни даже Крогеру, что сэр Ролан вообще-то не из той породы людей, что часто выбрасывают белый флаг. Да и к скоропалительным решениям королевский конфидент склонности не питал.
