Он вошел и окинул комнату взглядом. Размером не больше номера в дешевом мотеле, она только-только вмещала двуспальную кровать, два кресла, портативный бар с впечатляющим ассортиментом напитков и телевизор. Через открытую дверь виднелась тесная ванная. Однако в остальном дешевый мотель здесь ничего больше не напоминало. Обстановка была стильной и очень дорогой.
За его спиной послышался стук закрываемой двери, и Эбон обернулся.
Женщина тяжело дышала. Пухлые губы увлажнились, зеленые глаза горели пламенем порочного возбуждения.
— А знаешь, что здесь раньше было?
— Догадываюсь.
— В прежние времена здесь жили рабы.
— А масса Фейн мало-мало ремонтировать и превратить в бордельчик, ага?
— Что? — Она шагнула вплотную к нему, от тела повеяло жаром, словно из открытой духовки — Неужели тебя не возбуждает? Чернокожий стоит в комнате, где сто лет назад был бы рабом, а сейчас он хозяин.
— Так уж и хозяин?
— Можешь стать, — хрипло выдохнула она.
Стремительным движением блондинка завела руки за спину, шевельнула плечами и сбросила платье к ногам, как змея кожу. Под платьем на ней были лишь черные колготы. Полные упругие груди, соски уже напряглись и набухли.
Она положила ладонь на его руку.
— Такие разные, такая белая и такой черный! Господи! — По ее телу пробежала дрожь, глаза засветились нескрываемой похотью. — Все что хочешь!
— Правда все, мама?
— Все! Только прикажи!
— Не пойдет, белохвостая. — Он грубо стряхнул ее ладонь со своей руки. — Начнем с того, что ты меня не заводишь. А во-вторых… не пойдет и точка.
Не трахаю я сучек белохвостых.
Огромной ладонью он уперся ей в грудь и сильным толчком опрокинул на спину поперек кровати.
Она приподнялась на локте, глаза сверкали зеленым огнем. В уголках губ пузырьками вскипала слюна — Что с тобой, черный? Гомик, что ли? Или у тебя не встает? Я-то всегда думала, что у всех черных торчит постоянно!
— Думай что хочешь, сучка белохвостая! — оборвал он ее и направился было к двери, но обернулся и язвительно предложил:
— Откинься на спину и вообрази, что ты хозяйка плантации и прокралась в хижину к рабам маленько потрахаться по-черному. А если под рукой не найдется ничего подходящего, употреби свой беленький пальчик!
Рексфорд Фейн знал, что происходит во время приемов, в таких подробностях, о которых ни Эбон, ни его гости не могли и подозревать. Каждая комната в особняке и в жилой постройке для рабов прослушивалась. Необходимое для этого оборудование было установлено столь искусно, что только эксперту оказалось бы под силу обнаружить ловко спрятанные электронные «жучки».
