Игры беззаботные,
Ссоры мимолетные,
Сладкий запах роз,
И легкий ветерок…
Услышал стук.
— Войдите. — И уронил книгу на пол. — Сысой Пантелеймонович?
Провел ладонью по глазам. Сысой не исчез. Наоборот, стал яснее, прошел вперед… Улыбается… Протянул руку.
— Здравствуйте, Борис Лукич. Я к вам, как всегда, с поручением от партийного комитета. Здравствуйте.
Настроение у Сысоя отличное: Ксюша нашлась! Но что это? Борис Лукич отступил и спрятал руки за спину?
— Сысой Пантелеймонович, я хочу задать вам несколько щекотливых вопросов.
— Пожалуйста. Но по крайней мере позвольте мне сесть.
Сысой старался говорить «по-интеллигентному», не так, как, скажем, с Устином. Перебрав в памяти жизнь за последнее время, Сысой не нашел в ней зазорных поступков и, успокоившись, сел и повторил совершенно официальным тоном:
— Я приехал по поручению губернского комитета партии социалистов-революционеров.
В проеме окна, на фоне яркого неба виден лишь силуэт Бориса Лукича: плечи, полуопущенная голова и руки, скрещенные на груди. Озадаченный долгим молчанием, Сысой повторил:
— Я приехал к вам с очень важным поручением. Комитет считает…
— Подождем о делах.
Борис Лукич тяжело дышал. Не простая вещь начать неприятный разговор.
— Сысой Пантелеймонович, вы были моим товарищем по партии, хорошим знакомым…
— Так не тяните, и выясним сразу недоразумение. Кто-то оговорил меня, но я чист перед вами, — Сысой подвинул стул поближе к Борису Лукичу и, за маявшись сдержанно, повторил — Честное слово, как ангел.
— Возможно… Простите, вам известна Ксения Рогачева?
— Известна. Но… при чем тут она? У меня важное партийное поручение. Возле Камышовки появились большевистские агитаторы.
— Попрошу уточнить ваши с ней отношения.
— С Ксюшей? Запросто. Я выиграл ее в карты. — Ответил и засмеялся, негромко, не видя в своих поступках ничего предосудительного. Возможно, суд нашел бы, к чему придраться, но настоящий мужчина лишь позавидует его, Сысоя, ловкости.
Борис Лукич растерялся. Заготовленные гневные слова потеряли смысл, просто-напросто полиняли от откровенной недоуменной улыбки Сысоя.
— А для чего? — спросил Борис Лукич невпопад.
Сысой усмехнулся, передернул плечами.
— Вы не знаете, для чего воруют красивых девок? Еще спросите, откуда дети берутся? — посерьезнел. — С Ксюшей я сам разберусь нынче вечером, без посторонней помощи. Перейдем прямо к делу. Меня направили в ваш комитет, чтобы…
— Никаких дел между нами не может быть и… извольте выйти вон!
