— Дед Явор, да ты што! У меня такой власти нет.
— Не бойся. Оно, конешно, Донька сильнее тебя, да он у меня послухмяный. Скажу, и сам вожжи тебе припасет, сам и на лавку ляжет. Супротив воли отца не пойдет. Я сам его сек третьего дни, да силы в руке не стало. Махал вожжами, махал, аж нутро заболело, а он поднялся да сразу дрова колоть — никого ему не доспелось. В прежние годы как посеку, так на печке всю ночку простонет, а тут хоть бы ойкнул. Выручи, Кешенька, посеки его, наглеца. Аль прикажи кому поздоровше.
Предательница-слеза покатилась по морщинистой щеке деда Явора.
— Я, дед, сечь Доньку не буду. И люблю я его, и власти такой у меня нет.
Плюнул сердито Явор.
— Да какой же дурак тебя в начальники выбирал? Начальник должен рассудок иметь и понимать, што к чему. Вот, помню, годков двадцать исполнилось мне и надо ж такому стрястись — живот у меня заболел. День болит, два, а земля подсыхает, ее пахать надо. Отец умер, пахать, значит, некому. Дед пошел в волость, — волостной старшина тогда умница был, — он как призвал меня в волостную управу, как полета горячих вложили, так, скажи, с тех пор ни разу живот не болел. Так поучи уж Доньку мово. Сделай милость, уважь старика.
— Не могу, дед Явор.
— Тьфу на тебя и на всякую твою власть…
Сапоги из фабричного хрома. На высоких подборах. Со скрипом — для скрипа в стельки специально заложена береста, — верх мечты деревенского парня.
Есть семьи, где сапоги фабричного хрома у каждого мужика. Пять пар на одну семью. Они признак благосостояния, экономической силы. Они, как дворянская фуражка в городе, свидетельствуют о благонадежности мыслей сапоговладельца, о надежде его стать купцом. Пусть распоследней гильдии, но купцом. Других равных по силе желаний он не имеет!
Таких семей в селе три — пять. Остальной деревенский люд ходит в тех сапогах, что получил от матери при рождении, а в распутицу надевает выворотные самодельные бродни из домоквашеной кожи.
Но бывает один день в жизни, когда необходимы хорошие сапоги. Это свадьба. Половина села сбежится смотреть, как молодые выходят из церкви. На невесте должна быть фата, на женихе сапоги непременно.
В каждом селе есть подвенечные сапоги. Купил их крестьянин в минуту неожиданной удачи, когда замерцал перед глазами достаток. Но достатка к нему не пришло, а сапоги остались, и отдает их хозяин в аренду на свадьбу. И женятся в них все, кому они на ногу лезут. Хоть на босую.
Сапоги — это гордость деда Явора. Раскроет, бывало, Явор укладку, вынет оттуда сверток, завернутый в чистый холст, развернет его, слеза умиления к горлу подступит. Целы сапоги. Это первый и последний подарок капризной судьбы, первое и единственное свидетельство ее благосклонности к деду Явору. Но пока они целы — не тускнеет надежда на близкую удачу.
