— Чего это сорвусь с места, как мальчишка? Здесь у меня дом, здесь жизнь прожита, здесь и в землю лягу. С моими ногами без аршана ни шагу…
Действительно, дед знал аршан, целебный источник, в котором лечил свои больные ноги. Бывало, кое-как, с кряхтеньем, со стонами доберется до источника, опустит ноги в теплую вонючую воду, посидит час и едва не бегом побежал. Цырен в необыкновенные свойства источника не верил, потому что никто больше им не пользовался. Вполне могло быть, что дед вылечивался не от воды, а просто так, от самовнушения. В Горячих же Ключах было несколько знаменитых аршанов, и все деревья возле них обвязаны разноцветными тряпочками в знак благодарности за излечение, как требует древний бурятский обычай. Но в те источники дед не верил, и Цырен понимал будь они хоть расцелебными, не помогут.
Одним словом, Цырен по-настоящему любил деда, заботился о нем, и в этой любви, в этой привязанности не было никакой корысти, просто дед был дед, единственный на свете родной человек. Каждый вечер, засыпая в интернатской комнате, Цырен с улыбкой обращался к нему: «Ну как ты там, Константин Булунович? Гляди же, не вздумай заболеть!»
Однако сегодня привела Цырена в родной дом не совсем бескорыстная забота. Он и вообще не приехал бы на это воскресенье, ездить туда-сюда каждую; неделю накладно, никакого отдыха не получается. Дров он наколол в прошлый раз, продуктов припас, все дела по хозяйству сделал. Но обстоятельства сложились так, что ему спешно понадобилось поговорить с дедом.
Ссора с друзьями и музейные передряги вовсе не дешево дались Цырену. Правда, он умел держать себя в руках и виду не подавал, но кому от этого легче? Неожиданное предательство Саньки поначалу выбило его из колеи. Вот уж действительно нашли интересное дело, на всю зиму хватило бы, едва за него жизнью не поплатились — и так бездумно отдать в чужие, равнодушные руки! Разменять тайну на мелочишку обыкновенных школьных мероприятий! Нет, этого Цырен понять не мог!
Объяснение в каменоломне смягчило Цырена все-таки сделано это не для того, чтобы обойти или обидеть его, просто по наивности. Будто ребят можно увлечь чем-то, во что уже влезли учителя. Уж если объединять класс вокруг музея, спросили бы его, как это сделать. Он бы сообщил о музее под величайшим секретом сегодня одному, завтра другому, послезавтра третьему, и все тридцать в полном восторге собирали бы экспонаты втайне друг от друга и были бы абсолютно счастливы. А Санька все испортил…
