– Гм. Стало быть, все-таки либеральные принципы не позволяют? Давайте называть вещи своими именами. Ну, смотрите, дело ваше. С вами или без вас проект состоится. Мы просто к вам первому обратились. Но если откажетесь, я абсолютно уверен, кто-то из следующих претендентов, а они уже намечены, и они, знаете ли, в своих произведениях высказываются о власти похлеще вашего, – так вот я уверен, кто-то обязательно согласится. И получит то, что я обещал: деньги, дорогую квартиру и всемирную известность, – Байбаков поднял вопросительно брови, всем своим видом предоставляя слово Кутыкину.
– Вообще-то, мои книги известны не только в России, – кокетливо сказал Кутыкин, – они переведены уже на двенадцать языков.
Байбаков посмотрел на него стальным взглядом.
– Не хотел бы понижать вашу самооценку, – сказал руководитель администрации, – но вы, как мне кажется, достаточно трезвомыслящий человек, чтобы понимать: всемирная известность – это когда речь идет о звездах уровня Джоан Роулинг, Харпер Ли, Хемингуэя, Льва Толстого, в конце концов. Вот о каких масштабах идет речь. Вы же не будете всерьез утверждать, что ваша известность может сравниваться с известностью этих авторов? А после нашей с вами работы, с учетом средств, которые будут вложены в рекламную кампанию, ваша известность… ну, возможно, она все равно не будет настолько широкой, но хотя бы это будет уже действительно кое-что на международном уровне.
Глава 7. Густо, жирно, с душой!
Данила как бы скрепя сердце согласился подстраховать техника Клима при отборе бычьей спермы и поплелся вслед за ним по коридору.
– Во-во, иди, – сказала ему вдогонку Полина Петровна из окошка своей вагинной лаборатории, – хоть развеешься, а то торчишь целыми днями в этом своем интернете. Смотри, какой бледный.
На пути к выходу во внутренний дворик Данила должен был миновать вторую боковую дверь – ту самую, обитую жестью, с табличкой: «Банк семени». Он приближался к ней, и шаги невольно становились еще скованней и медленней.
В его памяти возникла картина, как минувшей ночью, он шел к этой двери вместе с Виктором и Ксенией. Ольга с ними не пошла, осталась в машине. Она проснулась на заднем сиденье автомобиля, когда они подъезжали к станции, вспомнила свое клубное приключение с писателем, и ей опять стало нехорошо. После того как все вышли из Ниссана, она сказала, что побудет на стрёме, а сама, вновь улеглась на заднее сиденье и немедленно уснула. Увидев это, Виктор только рукой махнул, и сказал: «Ей самой нужен кто-то на стрёме», и на всякий случай закрыл двери машины, нажав на кнопку брелка сигнализации.
