Внешний вид этого нового здания, в котором до сего дня заседает Национальное собрание Франции, описан тем же Н.С. Всеволожским:
«Противу моста устроили новую залу для собрания, и преддверие с огромным аттиком и фронтоном, на 12-ти коринфских колоннах: это служит перспективой мосту [Согласия] и панданом храму св. Магдалины. Четыре огромные мраморные статуи, сидящие, довольно хорошо украшают крыльцо: это изображения великих людей Франции, славных гражданскими заслугами. <…> В главных сенях, перед крыльцом, поставлены колоссальные статуи знаменитых ораторов. Я видел три из них: генерала Фуа, Мирабо и Казимира Перье…»
С 1841 года портик здания был украшен аллегорическим фронтоном работы скульптора Корто: Франция в окружении Свободы и Общественного порядка призывает к себе гениев Торговли, Сельского хозяйства, Мира, Войны и Красноречия.
Впрочем, внутреннее устройство нового зала собраний не слишком отличалось от прежнего; другой русский путешественник, Николай Иванович Греч, оставил подробное описание как самого зала палаты депутатов, так и общей атмосферы происходивших в нем заседаний:
«Зала заседаний, огромная и великолепная, построена полукружием, и получает свет сверху. В средоточии полукружия, на высокой эстраде, кресла и стол президента; уступом ниже места для четверых вице-президентов. Рядом с ними, под местом президента, кафедра ораторская. Места членов расположены амфитеатром; пред каждым из них конторка красного дерева, с ящиком и со всеми припасами для письма. На нижнем уступе, в средине полукружия, скамьи министров. Внизу, под президентским местом, сидят экзекуторы (huissiers) в черных кафтанах, с бронзовыми на шее цепями. Вокруг всей залы идут ложи, или трибуны, для пэров, для особ дипломатического сословия и для публики. Журнальные скорописцы сидят в галерее, насупротив президента. Зала украшена великолепно: мраморными столбами и аллегорическими барельефами, шелковыми занавесами и проч. Ступени к кафедре белые мраморные. Вход в Палату просторный и величественный. <…> Члены являются в собрание во фраках, и каждый занимает назначенное ему место так, что по плану залы, который продается у сторожа, можно узнать имя всякого из них. В продолжение прений и речей немногие занимаются оратором: один читает газеты; другой разрезывает листочки новой книги; третий пишет письма; большая часть беседует с ближайшим соседом, и иногда довольно громко. Многие расхаживают в коридорах. Президент (Дюпен), восседая в своих креслах, почти во все время занимается изготовлением писем: пишет их, складывает и запечатывает облатками; только когда шум в зале достигает высшей степени, он берется за колокольчик (clochette; под этим разумеется вовсе не комнатный колокольчик, а порядочный валдайский, с претолстою деревянною рукояткой) и звенит, как добрый пономарь. Экзекуторы кричат беспрерывно: Silence, messieurs! en place! [Тише, господа! по местам!] Все это собрание походит на школу, в которой ленивый учитель потерял власть над негодными учениками. – Оратор, объявив о желании своем говорить, всходит на кафедру, и обращаясь вообще ко всему собранию, обыкновенно начинает речь свою фигурою прехождения: “Господа! я взошел на кафедру не для того, чтобы сказать то и то, а единственно для того, и т. д.” Собрание оказывает внимание оратору по мере личной его важности. Совершенно тихо не бывает никогда, но шум увеличивается или утихает в различной степени. Витии кричат что есть мочи. Некоторые, видя, что нельзя заставить себя выслушать, умолкают и сходят с кафедры с знаками неудовольствия».
