— Мне все понятно, Аркадий Илларионович. Разрешите идти?
— Идите, конечно, но учтите: французы не дураки и, вероятно, попросят в месте взятия пробы углубить забой. По крайней мере на поларшина.
— На поларшина? — Вольдемар Генрихович — задержался у двери и, задумавшись медленно повернулся к хозяину, «На поларшина ружье золотую «дробь» не вгонит в породу. Самое большее — вершка на два».
— Вы не поняли задачи, Вольдемар Генрихович? Имеете ко мне дополнительные вопросы?
— Нет. Все ясно.
— Тогда желаю успеха. Но… Если будет малейшая неясность, немедленно сообщите. Я пошлю вам помощника.
Перед обедом Аркадий Илларионович вызвал Сысоя. Начал без предисловий.
— Садись, Сысой Пантелеймонович. Кажется, ты прошлой осенью рассказывал мне забавную историю о старателе, открывшем новый золотоносный ключ где-то в районе села Рогачёва. Помнишь?
Растерялся Сысой, чуть было не запротестовал. Потом задумался.
— Возможно, не ты говорил? Кто-то другой? — Ваницкий не торопил. Говорил тихо, небрежно, так, между прочим. И взгляд у него безразличный. Это безразличие особенно тревожит Сысоя. — Наверно, не ты. Спросим другого…
Сысой решился:
— Что-то вроде припоминаю…
— А не кажется тебе странным, что пронесся слух об этом ключе и угас. Может быть, ты слышал что-нибудь новое?
— Вроде бы нет. Боле ничего не слыхал.
— Я тоже не слышал, а о каждой новой находке гудит вся тайга. У меня, Сысой Пантелеймонович, закрадывается подозрение: не открыл ли Устин прошлогодний ключ? Не похитил ли он находку у того прошлогоднего приискателя? Все может быть. Видишь? Тогда все меняется самым решительным образом: Устин не открыватель, а узурпатор. И никаких прав на прииск не имеет.
Подойдя к самой сути, Ваницкий выждал немного, дав время Сысою все обдумать, взвесить, и тихо спросил:
— Скажи, ты не смог бы сделать попытку найти прошлогоднего приискателя, открывшего ключ?
— Найти? — Такого предложения Сысой не ожидал. Засопел.
— Не спеши с ответом. Подумай. Я понимаю, что это трудно, но если приложить усердие, то можно найти. Я уверен.
«Да как же я найду, ежели и о ключе ничего не слыхал», — растерялся Сысой.
— Очень надо найти, — продолжал Ваницкий. — Найти и допытаться, как он обставил свою находку. Заявки он явно не делал. Вероятно, поставил заявочный столб, вырезал на нём дату открытия ножом. Иначе быть не могло. На прииске каждый мальчишка знает, что надо ставить заявочный столб. Но Устин, вероятно, уничтожил его…
Сысой-начал понимать, куда клонит Ваницкий и вставил:
