— Этому горю, Устин Силантьевич, не трудно помочь. Скажи-ка соседу, — чуть усмехнулся в густые усы, — пусть сейчас же оформляет заявку, берёт горный отвод и работает в своё удовольствие.
Устин не поверил:
— Да ну? Не шуткуешь? Неужто так запросто?
— Не очень уж просто, но если взяться с умом, то не очень и сложно. Передай, Устин Силантьевич, своему соседу…
Долго рассказывал Иван Иванович, где нужно оформить заявку и как её написать, и как поставить заявочные столбы, чтоб никакой пристав, никакой управляющий не могли отнять прииск.
Светлеет Устин. «Залучить бы мне этого мужика в Рогачёво. А то у Егора пять душ. Надо кормить, а посля два пая золота отделяй. Вон какая махина. С каждого рубля двадцать пять копеек. Эко, куда хватил. А ещё сват…»
— Иван Иваныч, а может того… помог бы суседу на первое время. Хрестьяне мы. Пахать, боронить, сеять — могём. А вот как к золоту приступить, не знаем. Уж сусед не обидит…
— А ты у соседа в компаньонах?
— Чего? — поперхнулся Устин.
Иван Иванович рассмеялся.
— Такая уж, видно, наша Россия, где каждый должен таиться, хитрить. Спасибо, Устин Силантьевич, я поживу с тобой с удовольствием. Только уговор — вперёд не хитрить. Давай я тебе напишу и заявку. Да не бойся, не буду выспрашивать, где этот ключ. Напишу всё как нужно, а для названия ключа и адреса свободное место оставлю. Там, в городе, тебе эту строчку заполнят. — Достал бумагу и карандаш. — Так, значит. Ну рассказывай по порядку, кто нашёл, как и когда?
— Дык шла Ксюха через ключ да ненароком увидала махоньку золотинку…
— Кто это Ксюха?
— Приемыш. Сирота у меня живёт.
— Так… Как её отчество, фамилия?
— Чьи? Ксюхи-то? Дык — Филаретовна, а фамилие, как и у нас — Рогачёва. А нашто это вам?
— В заявке должно быть точно указано, кто и когда, при каких обстоятельствах впервые обнаружил золото. Значит, нашла его Ксения Филаретовна Рогачёва.
— Истинно так. Приемная дочь, — кивал головой Устин.
Спрятав заявку в карман, он обнял Ивана Ивановича.
— Хороший ты человек! Садись на лошадь, и тронем. Уж на дороге спохватился, что мало знает о новом товарище. Спросил:
— Иван Иванович, ты откуда прибыл в наши места-то?
— С каторги.
— Да ну? — опешил Устин и схватился за пазуху, где лежали пятьдесят пять рублей сорок копеек.
Позади раздался конский топот.
«Слава те господи! Кто-то едет. Все не один на один с каторжанином…»
Три седока на взмыленных лошадях поравнялись с Устином. Двое по обличию приискатели, а третий вроде купец. Конь под ним статный. Седло отделано серебром. Лицо у купца широкое, точно блин, и приметное: на правом глазу бельмо.
