Когда репортеры вышли, снова появился мэр Юмы и началась очередная серия рукопожатий.
– Вы были великолепны, Барт. Ничего, если я буду вас так называть?
– Продолжайте, продолжайте. Насколько я понял, вы уже успели к этому привыкнуть.
– Спасибо, Барт. В следующем году будут перевыборы, и, благодаря сегодняшней пресс-конференции мои шансы взлетят до небес.
– По крайней мере, на мой голос можете рассчитывать совершенно спокойно, – пошутил Бронзини.
– А вы разве зарегистрированы в нашем городе?
– Это была маленькая шутка, – объяснил Бронзини. – Совсем малюсенькая.
Мэр выглядел озадаченным. Во взгляде у него явно читалось: «Так этот неандерталец еще и шутить умеет?» О, каким знакомым все это казалось для Бронзини.
– Ааа! – протянул мэр Кловз. – Шутка. Что ж, приятно слышать, что у вас есть чувство юмора.
– Мне его не так давно пересадили, – ответил Бронзини.
– Так вы уладите дело с лицензией? – поспешил вставить Джиро Исудзу.
– Да-да, конечно. И позвольте мне стать первым, кто пожелает вашей съемочной бригаде всего самого наилучшего.
Бронзини с явным облегчением пожал протянутую мэром руку. Неужели это все? Нет, наверняка еще попросит автограф. Может быть, хоть это будет не так ужасно?
– Ах да, пока вы еще не ушли, – заторопился мэр. – Можно попросить у вас автограф?
– Конечно, – согласился Бронзини, беря у него ручку и собственную фотографию, вырванную из какого-то журнала.
– Для кого сделать надпись? – спросил он.
– Напишите на мое имя, хотя вообще-то это для дочери.
– Угу, – вздохнул Бронзини, расписываясь на фотографии. Дарственная надпись звучала так: «Мэру города Юма от его друга Арнольда Шварценеггера».
Как он и предполагал, мэр проглотил это и глазом не моргнув. Когда они с Джиро Исудзу вышли на улицу, Бронзини прорычал:
– Ну что, все? Теперь, наконец, я свободен?
– Нет, нам осталось нанести еще много визитов. Сначала мы зайдем в отель.
– Зачем? Неужели уборщица требует оставить ей локон на память? пробормотал Бронзини, запрыгивая в седло мотоцикла.
* * *
Они поехали в сторону Шайло-Инн, элегантного каменного отеля рядом с шоссе номер восемь. Вход в гостиницу был окружен толпой пикетчиков. В руках они держали плакаты с надписями «Бронзини потерял совесть», «Бронзини против Америки», «Бронзини – предатель».
У одного из демонстрантов была афиша фильма «Гранди-3», на котором Бронзини, с яркой повязкой на голове, был снят в профиль. В подписи под плакатом «Бронзини в роли Гранди» последнее слово было перечеркнуто, и вместо него подписано «Гада».
