— Мустафа Кемаль принимается за реформы с неслыханным рвением, — говорит Акчай. — Вместо исламского календаря он вводит европейский. Вместо шариата — современный уголовный кодекс. Вместо слияния государства и религии — секуляризм. Женщины получают избирательное право раньше, чем во многих странах Европы. На смену арабскому алфавиту приходит латиница. Вводятся турецкие фамилии. Свою он тоже меняет и с 1934 года зовется Ататюрк — Отец Турок.
2
Реформы Ататюрка вспахивают Турцию вдоль и поперек.
— Собственно говоря, это были не реформы, — говорит один мой турецкий приятель. — Это было создание страны заново. Прежде мы были центром мирового ислама. Под нами были Мекка и Медина. И вдруг мы оказались страной, воюющей с религией.
Чем вызваны такие изменения? Этим вопросом в 20-30-е годы прошедшего столетия задается весь мир. Эмиссары турецкого правительства разъезжают по Европе и объясняют дипломатам суть реформ. “Единство ислама — это миф, новую жизнь в который может вдохнуть лишь возрожденный турецкий народ, — говорит посланник Турции в польском посольстве в Берлине. — Нас перестанут считать страной муэдзинов и гаремов. И тогда падет искусственная стена, ограждавшая турок от современной жизни”[17].
Его слова находят подтверждение в действиях Ататюрка. Он без колебаний отдает приказ солдатам стрелять в каждого, кто откажется снять традиционный головной убор — феску. “Цивилизованная международная одежда — достойная и подходящая для нашей нации, и мы все будем носить ее. Ботинки или башмаки, брюки, рубашки и галстуки, пиджаки. Конечно, все завершается тем, что мы носим на голове. Этот головной убор называется “шляпа”, — говорит Отец Турок, издав так называемый шляпный декрет.
В другой раз он критикует мусульманский чаршаф: “Я видел женщин, которые клали себе на голову кусок ткани, полотенце или что-то похожее, чтобы закрыть лицо… Какой у этого смысл и значение? Могут ли матери и дочери следовать такому странному, такому варварскому обычаю? Это зрелище выставляет на посмешище весь наш народ”.
Сулейман Акчай, историк из Стамбула, относится к его словам с большим уважением:
— Вот это смелость! Даже его собственная мать закрывала лицо! Хотя она-то до реформ не дожила.
