Ослик с безмерным удивлением на глупой морде взглянул на лихого гусара.
– Но что случилось в доме колдуна? Кто вас ранил? – поинтересовался Мукомель.
Гильбоа немного смутился.
– Все произошло внезапно. Должен признаться, месьеры, что я совершенно не ожидал нападения. В тот момент я как раз признавался моей прекрасной деве в чувствах. Вдруг в коридоре, где расположились стражники, раздался леденящий душу вопль. Потом страшный шум и топот. Когда я выглянул в коридор, там никого не было, а перед собой я увидел громадную желтую змею. Выхватив саблю, я вступил в бой с чудовищем. Последнее, что я помню, это мой точный удар по шее кобры. Ее голова отлетела в сторону и все. Свет у меня в глазах потух. Очнулся я на койке в лазарете с перевязанной головой.
– Кто же это вас так? – с сочувствием покачал головой Мартиниус.
Ротмистр пожал плечами.
– Я его не видел. Каким-то образом негодяй подкрался сзади. В честном бою он бы меня не одолел, клянусь своей саблей!
– Вы думаете, дорогой ротмистр, что на вас напал Александр? – задал вопрос нотариус.
– А кто же еще? Это проклятый колдун пустил в ход свои штучки. Но ничего! Будьте уверены, я с ним еще встречусь! И тогда никакое знание демонологии и цирковых фокусов ему не поможет, восемьдесят тысяч демонов и кулаки Деуса!
Условившись дальше действовать сообща, сыщики покинули перекресток. Повинуясь стреле указателя, они направились в Вилемов Двор. Впереди громыхал полицейский фургон, а за ним, стараясь не отставать, семенил Упрямец. До селения еще оставалось пять гведских миль. Мельхиор обратил внимание на то, что на этот раз Гильбоа не поленился бросить в Астрелию камень.
В лесу было душно. Не чувствовалось ни малейшего ветерка. Временами начинал капать робкий летний дождик, но прекращался, не успев принести облегчения от летнего зноя. В воздухе пахло грозой. Два часа спустя дорога вывела спутников к холму с церковью. Вот и Вилемов Двор – совершенно пустынный в этот жаркий предзакатный час. Не задерживаясь, фургон проехал через селение и снова оказался под сенью Гвинского леса. Теперь проводник был не нужен. Вместо угрюмого Страшилы впереди на ослике ехал ротмистр, показывая дорогу полицейскому кучеру.
Так прошло еще два, казавшихся бесконечными, часа. Громоздкий фургон с трудом пробирался между тесно стоящих деревьев. Раскидистые ветви сосен и елей стучали по крыше, гибкие кусты упорно наворачивались на оси. Несколько раз казалось, что дальше фургон не пройдет и седокам придется продолжать свой путь пешком. Как бы то ни было, но, наконец, трудная дорога закончилась и перед сыщиками появилась тоскливая, заросшая осокой болотная гладь.
