Только что он стоял рядом – и вот его уже нет. Охранник огляделся кругом, ничего не увидел и направился к кустам сбоку от входной двери. Там были тени, и какие-то странные, темнее обычных, и кажется, они двигались. Он успел убедиться, что тени двигались, но было уже поздно.
Ослабив хватку на горле охранника, перекрывшую тому доступ кислорода, Римо подхватил обмякшее тело и легко, как ребенка, перенес к припаркованной неподалеку машине, пальцем выбил замок и усадил охранника за руль, где он и очнется несколько часов спустя в полном недоумении, как там оказался.
К тому времени Римо наверняка уже скроется.
Больничный фасад был гладким, облицованным керамической плиткой, не за что ухватиться, но оставались еще окна, и Римо легко запрыгнул на выступ окна первого этажа. Отсюда он достиг выступа окна второго этажа и, словно по ступенькам лестницы, двинулся наверх. Со стороны могло показаться, что это очень легко. Для Римо так оно и было. Некоторые из окон на его пути были открыты или светились, и тогда он, чтобы не засветиться самому, обходил их, ведь успех всего предприятия зависел от внезапности и незаметности восхождения. Как ходы на шахматной доске: окна – клетки, а Римо единственная боевая фигура.
Он прошел двенадцатый, в окне этажом выше ногтем очертил по стеклу круг и надавил на его верхнюю часть. Безупречно круглая плоскость бесшумно выскочила ему прямо в руку. Римо метнул ее, как дискобол, и стеклянный круг, красиво спланировав над автостоянкой, впился в ствол дерева.
Просунув руку в образовавшееся отверстие, Римо нащупал шпингалет и бесшумно открыл окно. Скользнул в комнату, огляделся – глаза тут же приспособились к темноте. Это была двухместная, никем не занятая палата. В воздухе витал особый больничный дух, на девяносто процентов – дезинфекция, на десять – отчаяние и недуг.
Римо стянул с кровати простыню, сделал в ней несколько дыр, в одну просунул голову и задрапировался, как в тогу. Если не слишком приглядываться, одеяние смахивало на бесформенный балахон, какие в больницах выдают вместо ночных рубашек.
В коридоре на него никто не обратил внимания. В ближайшем торце Римо обнаружил лестницу, ведущую на двенадцатый этаж.
Лестер Трингл, оперативный агент ФБР, назубок усвоил совет, преподанный ему на подготовительных курсах: «Всегда и везде жди неприятностей. Они начнутся – а ты к ним уже готов».
Так что даже теперь, во время простого, как кусок мыла, задания охранять лежащего в коме пациента, – Трингл был начеку. Он стоял на посту у двери в палату «12-Д», нянча в руках короткоствольный автомат со сложным телескопическим и лазерным наведением.
