Можно было бы прикрыть лицо рукой и убежать, но не из управления же полиции! Тогда уж точно фотографию Римо раздадут всем полицейским, особенно после его беседы с шефом!
Римо не спеша повернулся к Биллу Скоричу в надежде, что пластическая операция изменила его скулы и нос, взглянул Скоричу в глаза и смутился. Он молил про себя: Билл, ну сваляй дурака. Ну, старик! Ошибись!"
Лицо Скорича порозовело от смущения, и на сердце у Римо полегчало. Молодец, Билли, подумал он. Замечательно. Никто не держит в памяти лица мертвых. Особенно после пластической операции.
Но тут Скорич просиял, на лице появилась улыбка, которая вдруг сменилась выражением ужаса при виде восставшего из мертвых. И Римо понял, что Скорич его узнал.
Последнее, что произнес сыщик Билл Скорич из полицейского управления Ньюарка, было даже не слово, а один только слог, начало имени.
Он произнес:
– Ри…
Прикрывшись телом Скорича как щитом, так что заключенный и другой сыщик не видели его, Римо вонзил палец Скоричу в солнечное сплетение, до самого сердца, пробив его. Это произошло мгновенно, и Скорич только успел произнести:
– Ри…
Это был плавающий удар, когда рука действует сама по себе, вне зависимости от движения тела. Такой удар имел то преимущества, что прерывал разговор мгновенно.
Глаза Скорича расширились, он не успел еще рухнуть, а руки Римо были уже в карманах, под мышкой зажат блокнот. Скорич упал на Римо, который, не пытаясь удержаться, отлетел в дальний угол кабины с возгласом:
– Поосторожней, приятель!
Скорич, падая, потянул на себя арестованного. Шляпа упала на пол, а второй сыщик, на другом конце цепочки, резко развернувшись, наступил на нее и рухнул сверху на заключенного, повалившегося на мертвеца, лежащего на полу кабины.
Дверь отворилась на первом этаже. Римо оттолкнулся от стенки лифта, и, отряхиваясь, вылетел наружу с криком:
– На меня напал полицейский! Прямо в полицейском управлении! Так-то вы обращаетесь с прессой?!
Римо стоял у лифта, тыча пальцем в груду тел. Оставшийся в живых сыщик пытался подняться и поднять заключенного.
– Вон тот, – вопил Римо. – Он там, внизу. Я хочу возбудить дело! Он толкнул меня.
Дежурному лейтенанту потребовалось три секунды, чтобы оценить ситуацию, десять секунд, чтобы вызвать скорую помощь, и три минуты, чтобы убедить этого гомика-журналиста, что на него никто не нападал, что сыщик упал на него, потому что умер, скорее всего, от сердечного приступа.
– Умер? – спросил Римо, открыв рот и глядя полными ужаса глазами.
