Я протянул листок женщине. Она отставила салат, чтобы прочесть, а я заглянул в конверт еще разок и извлек маленький бумажный квадратик, на котором тоже был отсканированный текст.
Бен Констэбл, я очень рада, что ты нашел письмо. Надеюсь, было не слишком трудно. Подозреваю, тебе пришлось произвести кое-какие разыскания и совершить небольшое путешествие. Вот следующая подсказка. Иди по этому адресу, и я советую взять с собой французское вино или что-нибудь еще французское в подарок тому, кто сторожит сокровище. Будь чертовски обаятелен, хотя другим я тебя и не представляю.
Целую,
Бабочка
Почерк был мелкий, слова занимали все свободное пространство, и тем не менее последнее предложение Бабочка дописала кругом по краю и кое-как втиснула «целую».
– Совершенно в стиле книги «Невидимые города». Написал итальянский автор, Итало Кальвино, – спокойно произнесла женщина. – Кажется, вам нужно в Ист-Виллидж. На Шестую или Восьмую улицу, в зависимости от того, начнете вы с Сороковой или Сорок второй.
Я внезапно ощутил присутствие высшего разума.
– Можете и остальное прочитать, – решил я, протягивая ей приписку.
– Забавная у вас охота за сокровищем.
– Спасибо.
Я посмотрел на свои кроссовки, и она проследила мой взгляд.
– Мертвецы, – объяснил я.
– Простите?
– У меня на ногах. Грязь с Нулевого уровня. Я был там утром и стоял в воротах, пока въезжали и выезжали грузовики, а потом ушел и унес на кроссовках грязь, смешанную с пеплом тысяч погибших людей. Нужно, конечно, почистить обувь, но я ношу их прах по городу в знак уважения.
Она уважительно взглянула на мои ноги, а потом спросила:
– Когда вы приехали?
– Я оказался на Манхэттене вчера в пять утра. Но до вечера я не мог найти отель, потом проспал до сегодняшнего утра, так что это мой первый настоящий день в Нью-Йорке.
Она некоторое время молчала, словно обдумывая услышанное.
– Когда умерла ваша подруга?
– Пятнадцатого марта.
– Она была вашей девушкой?
– Нет. А с чего вы решили, что мой друг женского пола?
– Но это же правда. Извините. Кажется, вы сами в какой-то момент сказали «она». И потом, конверт подписан женским почерком.
– Да, наверное…
Моя собеседница была очень славной.
– А вы слишком стары для студентки.
– Спасибо.
– Ну, я не то хотел сказать, но вам ведь не двадцать лет?
– Двадцать девять. Я пишу диссертацию.
– Странное время года для учебы – август.
– Ну вы даете.
– Извините, я говорю глупости.
– В сентябре мне нужно показать черновик.
– Вам еще много осталось?
