«Ай да Купчина! Ай да сукин сын! Молодца! Моя школа!» — мысленно восхитился Дмитрий.
Но вслух произнес совсем другое:
— Господа хорошие! Бестолковое СБ смиренно просит очертить для него поляну!
— Московцева Петра Николаевича задержали, — демонстрируя осведомленность, просветил решальщиков бывший непосредственный начальник Комаров. — Вчера вечером. По убийству.
— О как?! И кого же он… хм… завалил?
— Борисыч! Оставь, пожалуйста, этот свой игривый тон! Нам сейчас не до смехуечков.
— Яволь, херр оберст! — не сумел аварийно затормозить игривое Петрухин. И тогда, спасая приятеля от праведного начальственного гнева, в разговор втиснулся Леонид:
— А убийство, надо полагать, антиквара Радецкого?
«Втиснулся» и — тут же пожалел об этом.
— Его самого. А откуда ты…?
— Ну, я… Что-то такое слышал об этой истории… — взялся неуклюже выкручиваться Купцов. — Кажется, э-э-э-э… Яна Викторовна что-то такое э-э-э… Впрочем, я могу и ошибаться…
— Нет, ты не ошибаешься! Именно что «Яна Викторовна»! — окончательно рассвирепел Виктор Альбертович. — Только не «что-то такое», а не далее как позавчера уверяла вот в этом самом кабинете, что дело в отношении Московцева перспектив не имеет. Что у него алиби и прочее бла-бла… — Брюнет поворотил голову к Асеевой: — БЫЛО?!
Почуяв, что обстановка накалилась до предела, Пономаренко предпочел за благо ретироваться:
— Прошу прощения, господа, но… Как говорится: дружба дружбой, а служба…
— Совсем недавно, Никита Федорович, ты уверял нас, что «дружба — понятие круглосуточное»?
— Виктор, ну ты же понимаешь, что в данной ситуации я едва ли могу быть полезен? Дело забрал к себе Следственный Комитет. Ни я, ни мои люди здесь никаким боком не… — Далее Пономаренко взялся привычно «лить воду». — Конечно… по возможности… при условии… я постараюсь как-то…
— Ну так — иди и старайся! Чё ты тут блеешь, на ушах виснешь?!
Никита Федорович побагровел, оскорбленный и таким обращением, и самим тоном, с коим оно было произнесено.
— Я бы попросил, Виктор Альбертович! В конце концов, я старший офицер полиции, а не… а не ваш подчиненный.
— Во-от! Именно поэтому! Потому что своим подчиненным я плачу гораздо меньше, чем чужому «старшему офицеру»!
— Виктор!
— А у меня нет секретов от… членов директората! — в запальчивости круто, хотя и ненадолго, повысил присутствующих в статусе Брюнет. — Все! Ступай с богом, Никита Федорович, я тебя не задерживаю.
Вербально опущенный действующий полковник торопливо вышел из кабинета.
