— Это? Хм… Спецэффекты… Это я пробовался на роль в блокбастере «Летающий кулак». Кинокомпания «Калинин-Пикчерз» представляет.
— А-а… А я-то думал — «Летающий сапог».
— Не, это ты ошибся, — несогласно качнул головой Петрухин и сделал попытку улыбнуться.
Получилось, мягко говоря, не очень. А до кучи, для автора улыбки еще и болезненно.
— Ты, Дима, покамест лучше не улыбайся… не надо.
— Что? Страшно?
— Не без того. Жутковато.
— Понял, не дурак. Слушай, а чего ты вообще тут делаешь?
— Тебя жду. Я почему-то так и подумал, что по возвращении из Твери ты первым делом в офис заедешь.
— Голова! — уважительно констатировал Дмитрий. — Еще каких-то полчаса назад я и сам этого не знал.
Вообще-то Купцов изначально планировал взять напарника тепленьким и, используя эффект неожиданности, с пристрастием поговорить. Высказать всё, что думает о методах напарника и о нем персонально. Но — какое тут «строго»? Как глянешь на эту физиономию со «спецэффектом» — так сразу и руки опускаются, и язык отнимается.
Так что Леонид решил отложить разговор по душам на «опосля», а сейчас как бы нейтрально поинтересовался:
— А где ваш захваченный «язык»?
— «Язык» в состоянии глубокого алкогольного «наркоза». В коем, я так думаю, продолжит пребывать еще часика три-четыре, — объяснил Петрухин. — Я их — Мирошникова и нашу славную компашку — по дороге возле «Феникса» сгрузил. Вот сейчас умоюсь, малость себя в порядок приведу, переоденусь и тоже туда двину.
— Дви-НЕМ, — уточнил Купцов.
— Ну да, конечно. Двинем… Ладно, Лёнька, я в сортир — просраться и умыться, а ты пока… — Дмитрий порылся в сумке, достал покореженную видеокамеру и положил на стол Купцова. — Попробуй аккуратненько кассету достать и посмотреть: все ли там сохранилось?
— Однако! Вы чего с казенным имуществом сотворили?
— Это не мы. Это гаденыш Мирошников камеру разбил. Сука такая!.. В общем, будет очень печально, если сей эмоциональный вещдок не запустится.
Кассета с записью «интервью» Мирошникова, слава богу, запустилась. Ничего из ряда вон неожиданного «интервью» не содержало. За исключением, разумеется, концовки. Оч-чень была увлекательная концовка — так что Леонид посмотрел ее трижды. А потом и четвертый раз, в замедленном воспроизведении. Не потому, что режиссура или, например, операторская работа оказались хороши — отнюдь. Купцов пересмотрел эти исторические кадры исключительно потому, что те давали наглядное представление о технологии изготовления петрухинского «спецэффекта».
