Раскова, женщина с многочисленными талантами, и говорить умела так, что каждое ее слово трогало слушателей до глубины души.
«У летчиков подавленное настроение», — писала несколько дней спустя Ивакина. «Очень тяжело переживают гибель девчат с У–2… Полк У–2 на фронт не улетает, отправка в связи с катастрофами отменяется». Начальство, видимо, решило, что полк ночных бомбардировщиков морально не готов для фронта или что им нужно еще поучиться. Отправку на фронт отменили, перенеся на неопределенное время.
Галя Докутович считала, что их задержали правильно. 13 марта, все еще с трудом веря, что ее «хороших и честных» подруг, «четырех молодых жизней», больше нет на свете, она писала в дневнике, что причина их гибели — в чрезмерной самоуверенности, в том, что все возомнили себя уже прекрасными летчиками, а на самом деле это еще совсем не так. По ее мнению, после катастрофы среди ее товарищей зародилась как раз ужасная неуверенность в своих навыках и способности сориентироваться в критической ситуации. Что сделать, чтобы вернуть товарищам уверенность в себе? Галя считала, что стоит выпустить ее с летчицей в такую же темную ночь с плохой видимостью, чтобы они пролетели по маршруту и сбросили бомбы и чтобы это видели все те летчики и штурманы, у которых еще остается хотя бы маленький червячок сомнения.
Глава 8
Вот замечательно! Вот где скорость!
«Вот замечательно! Вот где скорость!» — писала своей маме Лиля.[133] Истребители освоили машины и получили разрешение летать самостоятельно, тренируясь в «зоне» — воздушном пространстве установленного размера, в котором пилоты обычно ожидают своей очереди захода на посадку или подхода в район аэродрома. Лиля хвастала, что летала на высоте пять тысяч метров «без кислорода» — опасный эксперимент, который она, скорее всего, делала без разрешения. Это было в ее характере (на большой высоте воздух такой разреженный, что при отсутствии дополнительного источника кислорода летчику трудно вести себя адекватно). С восторгом писала она о том, что «впервые почувствовала машину без шасси». Как всегда не щадя маму, писала, что несколько раз сорвалась в штопор, но в конце концов «виражить научилась». Тренировки теперь были серьезные: не только стрельба, но и высший пилотаж, и, конечно, тренировочные воздушные бои.
С топливом в этот момент проблем не было, и истребители тренировались с утра до вечера, чувствуя себя все увереннее в скоростных самолетах. «А как летают наши девушки! — писала в это время Нина Ивакина. — Даже мужчины, те, которые когда-то поговаривали: «Наломаете дров», и то теперь смотрят на наших пилотов с молчаливым восхищением».
