Солдаты и Бауэр взяли по камню. Один из пущенных Бауэром камней попал Консуэле в голову – из раны брызнула кровь, а майор издал победный клич.
Консуэла вся согнулась; каждый раз, когда камни врезались в ее плоть, она вздрагивала всем телом.
Женщины стояли, затаив дыхание. Слышались лишь хриплые выкрики мужчин, словно перед ними был не живой человек, а обычная мишень, да глухие удары, когда камень попадал в израненное тело.
– Ну, будешь ты наконец прыгать или нет? – весело крикнул Бауэр. – Может, надо было се сначала помыть? Эти мексикашки такие грязные, что ноги просто прилипают к полу!
Солдаты громко заржали. Бауэр подался назад, прицеливаясь, как вдруг увидел, что к нему со всех ног бежит часовой.
– Тоже хочешь повеселиться? – спросил майор, глаза его горели от возбуждения. – Что ж, можешь проверить свои силы!
– Сэр, разрешите доложить! К монастырю приближаются трое. Гражданские лица, сэр!
Бауэр почувствовал, как внутри у него словно что-то оборвалось.
– Как они выглядят? – осторожно поинтересовался он.
Часовой задумался.
– Один белый. Высокий, худой. Второй – индеец или что-то в этом роде. С длинными черными волосами. Третий – старик-азиат, на вид ему лет сто. Кажется, дунешь на него – помрет.
Квантрил выбросил камень, который держал в руке.
– Это не из-за них, случайно, вы подорвали гору?
Лицо Бауэра исказила гримаса.
– Не может быть, что это они! Они должны были умереть. – Он посмотрел с крыши вниз. – Должны были умереть, – повторил он.
– Ну, вы даете, – в сотый раз повторил Сэм Уолфши, когда они подходили к вершине горы.
С тех пор, как им удалось избежать участи быть заживо погребенными, Чиун превратился для индейца в настоящего героя.
– Просто не могу прийти в себя, – сказал он. – Это ваше Синанджу – самое крутое, что я когда-либо видел. Научите меня, Чиун, хорошо?
– Не оскверняй величайшее из всех боевых искусств желанием иметь с ним что-то общее, – раздраженно ответил Чиун.
Но индеец не сдавался.
– Я даже заплачу вам за уроки, если вы согласитесь. Потом, конечно. Я вроде как возьму у вас взаймы немного информации.
– Искусство Синанджу требует гораздо, большего, чем просто немного информации, о пустая твоя башка, – сказал Чиун, выше поднимая голову. – Хотя в чем-то ты прав: я действительно был на высоте. Держать целого скалу, как держал ее я, – это свидетельство величайшего мастерства и самодисциплины, как физической, так и духовной. Если бы не мое точно рассчитанное дыхание и безупречная координация, мы были бы похоронены заживо.
