Казалось, он окутывал себя прозрачным темным покрывалом. Солнечные лучи скользили по этому покрывалу, не проникая внутрь и оставляя камень в рассеянном свете, отчего он казался полупрозрачным. В нем ощущалась сила, и она звала, притягивала к себе. Будучи не в состоянии отвести взгляд, я подошел к камешку. Присел на корточки и легонько, кончиками пальцев, коснулся темной оболочки. Она была похожа на мягкую, бархатную шерстку. Кожу стало немного покалывать. Такое чувство я испытывал, когда касался Серого.
Дымка охватила пальцы и медленно поползла вверх, одновременно ощутимо притягивая мою руку к камню. Тот как будто выпустил темные щупальца. Тело отяжелело, в глазах поплыл туман, окружающий пейзаж исчез, уступая место мятущимся серым вихрям, внутри которых возникали сине-зеленые вспышки в форме звероподобных фигур. Здесь не было ни неба, ни земли: лишь хаос, который казался живым, и беснующиеся призрачные фигуры.
Среди этого бедлама где-то в глубине сознания возник голос бабушки: «Как увидишь камешек, так меня позови, сам не трогай!» Я рванулся в сторону, раздался звук, будто лопнула струна, в глазах вспыхнули искры, и я оказался лежащим на спине. Левая рука ныла, пальцы посинели, я ужасно замерз. Тело трясло в ознобе, зубы стучали, голова кружилась. Забыв про воду, придерживая здоровой рукой больную и тихонечко подвывая от боли, я поплелся домой на дрожащих ногах.
По пути мне повстречалась соседка, идущая к роднику. Наверное, вид у меня был не ахти, потому что, взглянув в мою сторону, она заохала, бросила ведра, схватила меня на руки и в таком виде доставила домой. Вбежав во двор, она закричала:
– Анна Георгиевна, Володьку змея ужалила, гляди, бледный какой, и рука опухла!
Бабушка тут же оказалась рядом, схватила меня, отмахнулась от охающей соседки и унесла в дом. Положив меня на кровать, бабушка стала осматривать больную руку.
– Ба, там камень на ручейке, у ключа, – затараторил я. – Он меня тянул куда-то, и чудища зеленые там были…
– Ты взял камень? – бабушка явно занервничала. – Я же тебе говорила: не трогай!
– Нет, я только коснулся тени.
И я рассказал, как все произошло.
– Ладно, ладно, лежи смирно, раз уж набедокурил.
Бабушка переплела пальцы. Подушечками больших дотронулась до моего лба и что-то забормотала. На голову как будто надели железный обруч, и обруч этот начал сжиматься.
– Ой, больно как! – заныл я.
Продолжая шептать, бабушка развела руки, скользя большими пальцами по моим рукам. Схватив мои кисти, она резко встряхнула их и одновременно подула в лицо – обруч лопнул. В лицо ударил жар, казалось, верхняя часть головы исчезла, как срезанная, на лице выступил пот.
