– Тимофеевка, да?
– Верно! Так ее люди зовут, да не всем известно, что корень у нее луковичкой и что у нее еще одно имя есть.
– Да, – обрадовался я. – Бабушка рассказывала, что ее одолень-травой тут называют.
– Молодец, и это знаешь, – похвалил дед. – Вот только одолень-травой она становится, когда взята на Аграфенину ночь[1], при красной луне и между младшими деревьями.
– Деда Федя, а какие деревья младшие?
– В лесу, внучек, осинка да ива младшими считаются. Они хозяевам леса путь указывают и силушку земную притягивают. Вот когда в Аграфенину ночь луна красным глазом землю между ними осветит, а тимофеевка ей серебряным светом ответит, она одолень-травой и становится. Тогда, внучек, она любое зло побороть может, потому что Аграфенину боль на себя приняла, злой стала. Сожми луковку пальцами, сам увидишь.
Я взял луковку и сильно сжал. Рука мгновенно стала тяжелой, онемела до самого плеча, ее заломило. Я вскрикнул и попытался бросить корешок, но пальцы не слушались. Рука опустилась вниз и не желала подниматься. Дед усмехнулся, взял мою ладонь и вынул луковку, затем двумя пальцами легонько стукнул меня по плечу. Руку сразу отпустило, она снова подчинялась моим командам, но еще долго ледяной холод сковывал движения.
– Видишь, какую силу одолень-трава имеет, – сказал дед Федор.
– Почему рука так замерзла? – спросил я, растирая онемевшую конечность.
– Потому что сила в нее вошла, – ответил дед. – А когда человек силу извне принимает, ему всегда холодно делается. Да ты не бойся, это скоро пройдет. Вот силушка по телу разольется, и пройдет.
Старик взял растертые луковки, высыпал в смесь брусники и ореха и продолжил все это смешивать.
– Деда, а почему, когда я луковки растирал, рука не болела?
– Потому, внучек, что пестик из ивы сделан, ива из воды рождена, вот вода силу одолень-травы и сдерживает.
Он переложил смесь из миски в глиняный горшочек, отнес в дом и поставил в печь томиться, а сам продолжал рассказывать.
Как-то очень быстро и незаметно дед Федор стал мне другом. Может быть, благодаря его простоте и своеобразной мягкости, может, еще почему, но не прошло и полдня, а я уже относился к нему, как к бабушке.
– Сейчас, внучек. Состав немножко в теплой печке потомится, потом мы в него медку добавим и в холодок деньков на десять поставим. А как настоится – сок чистотела в него пойдет, кора ивы и корешок рябинки. Это снадобье надо под дубом до полнолуния зарыть, потом процедить, и готово будет.
