Сын атамана | страница 33
Гришук с горя-досады чуть не всплакнул:
— Ну, вот, ну, вот! Что же теперь с нами будет? Курбский стал было его утешать; но на полуфразе замолк. И было с чего. Яким внезапно зашевелился, бережно снял шапку с макушки Бардадыма, подсунул ее ему под щеку и обеими руками с той же осторожностью опустил голову спящего на край стола, после чего тихонько сам приподнялся, сунул в карман себе лежавший еще на середине стола кошелек Курбского с дуваном на церковь и прогул, приблизился на цыпочках к своим трем спутникам и, не говоря ни слова, проворно распутал веревки, которыми панич его был связан по рукам и ногам; потом развязал Курбского и напоследок Данилу. По молчаливому знаку старика, все трое последовали за ним к выходу из пещеры, причем у очага должны были перешагнуть через растянувшихся тут же двух кухарей. Наконец-то они опять на воле! И дышится-то в ночном воздухе как легко и привольно!
— Припрячь-ка, княже, — сказал Яким, подавая Курбскому его кошелек.
— Но часть ты отделил ведь на церковь? — возразил Курбский.
— Как разживешься, так сам можешь вернуть церкви. А в пути каждый алтын дорог.
— Но темень какая! — заметил Гришук. — Хоть глаз выколи.
— Зато, коли пошлют в погоню, не так скоро разыщут, — возразил Яким. — Не знаю вот только, в каком месте у них поставлены кони…
Точно в ответ, неиздалека донеслось конское ржанье.
— Вон и сами голос подают! Ахти! — спохватился он вдруг. — А оружие-то мы забыли в пещере!
— И то ведь! — сказал с досадой Курбский. — Ну, Данило, нечего делать, идем назад.
— Нет, нет, княже, Бога ради!.. — вскричал Гришук, хватаясь за рукав своего молодого защитника.
— Тише, милый! Неравно услышат.
— Умоляю тебя, княже, Христом Богом!
— Но как же мне явиться в Сечь без всякого оружия?
— Там у кого-нибудь новое купишь. Я, право, не пущу тебя…
— Так я один схожу, — сказал Данило. — Не осердись, Михайло Андреевич; мне, вишь, одна мысль сейчас в голову залетела: людишки они, эти каменники, что ни на есть последние, а спят теперича все мертвецким сном…
— Ну, так что же?
— А то, что всю шайку при сем самом раз в ангельский чин снаряжу. Нож в бок — и делу конец.
— Что ты, Данило! Креста на тебе нет! Убивать во сне безоружных…
— А скольких людей они сами живота уже решили! Не чини мне только помехи; я один с ними управлюсь.
— Нет, Данило; нам они оставили жизнь, и мы на них волоска не тронем. Недаром отец Серапион предрекал мне, что ты еще натворишь мне бед!
— Прости, государь, по простоте слова молвилось. Из твоей воли я не выйду. Они и без нас, я чай, до палачовых рук дойдут. А за оружием-то все же вернуться надыть…